23.05.2012 в 19:10
Пишет MBB knight:"Robber in hood"
Название: Robber in hood.
Автор: Житель палаты
Бета: Need in magic
Артеры: sev-rnd, Дополнительные арты: ДавыдоФФ, lenxen1984
Жанр: романс, приключения, юмор
Пейринг: Артур/Мерлин, Моргана/Гавейн
Рейтинг: NC-17
Размер: ~27 700
Саммари: Представьте классическую легенду о Робин Гуде с неклассическими героями. Мерлин - защитник униженных и оскорбленных, Артур - блестящий шериф Ноттингемский, леди Моргана - воровка на доверии. Скандалы, интриги, расследования под сенью Шервудского леса.
Предупреждение: текст к историческим реалиям особого отношения не имеет
От автора: автор очень хочет поблагодарить трех людей, чей вклад неоценим.
Во-первых, Madam T. без которой именно этого текста не существовало, так как из нас двоих только она смотрела и любила Робин Гуда и её любви хватило на двоих, и еще чтоб заразить.
Во-вторых, Need in magic - такую бережную, замечательную и неспящую никогда в сутки бету. Без тебя текст точно был бы не таким, а кое чего в нем не хватало бы как воздуха.
В-третьих, Sabira, которая поняла меня на сложном этапе. Потом вошла в положение еще раз, затем еще раз, и еще пару раз. А потом понимала на протяжении нескольких дней, пока я терроризировала её умыл.
Есть еще тройка-пятерка человек, которых я хотела бы поблагодарить, но тогда шапка будет длиннее фика.
Ссылка на текст одним файлом: текст без арта
тест с артом
Артур распустил пояс и отвязал ножны.
- Довольна? – спросил он у сестры, но та продолжала взволнованно смотреть на него.
- По-твоему лучше направить его на меня? Просто положи в ноги! В случае нападения тебе даже удобней будет его выхватывать, а я не буду бояться, что меня зарежет собственный брат.
- Моргана, ну что за глупые фантазии? – Артур невольно повысил голос, и девушка побледнела. – Господи… женщины, все у вас не как у людей, - пробормотал он и, сдавшись, положил меч рядом с мыском сапога.
Моргана сразу немного расслабилась и обратила взгляд в окно, где мелькали деревья. И когда они успели въехать в лес? Наверное, пока ссорились. Через час должно начать темнеть, выехали слишком поздно. Моргана удовлетворенно разглядывала сгущающиеся тени на обочине, а вот Артуру происходящее сильно действовало на нервы. И то, как близко его сестра сидела к окну, и то, что она заставила его разоружиться, и то, что им наверняка не пересечь лес до темноты из-за склонности Морганы везде опаздывать. Он бросил раздраженный взгляд на её простое бордовое платье. И что там можно было выбирать целых полтора часа?
Но в очередной раз раздражение рассеялось так же быстро, как возникло. С сестрой всегда так было.
Артур обожал сестру, иначе не лез бы из кожи вон, лишь бы выдать её замуж за достойного мужчину. Граф Илкестон был великолепной партией: его не смущало скромное приданое Морганы, не страшило, что брат её – шериф, и – что было еще более приятным бонусом – он не ожидал от Артура «благосклонности». Дела графа шли хорошо, а пленила его неземная красота леди ЛеФей.
Артур бросил на сестру очередной быстрый взгляд. Ну да, красива. Но к тому же необычайно стервозна – оттого-то и было так неспокойно за её судьбу. Он уже не раз отказывал лордам и графам, вызывавшим у неё желание рыдать на плече у брата, так как подозревал, что в случае неудачи Моргана будет проклинать его в выражениях, которые не пристало знать приличной девушке. Однако время поджимало. Моргана была уже в таком возрасте, что предложениями расшвыриваться было глупо. И Артур дал согласие на брак. К тому же граф Илкестон не раз бывал в их поместье и знал леди ЛеФей не только молчащей.
О, как Моргана вопила, рыдала и даже разбила окно, но Артур был непреклонен и сейчас лично вез её и часть приданого в Ноттингем, чтобы сестра была под присмотром и не наделала глупостей. А глупости сейчас были главным, чего желала её неспокойная душа.
- Граф Илкестон тебе понравится, - все же попробовал завязать разговор Артур. Ехать оставалось не менее часа, и провести все это время в мрачной тишине не особенно хотелось. Да и почву для встречи с графом подготовить стоило.
- Я женщина, мы не влюбляемся в плодородные земли и богатые конюшни, - холодно ответила Моргана, не отводя глаз от окна. Карету мерно покачивало, время ползло медленно, и Артур решил предпринять еще несколько попыток.
- Он статен и высок. Даже не стар, - вкрадчиво произнес он, и девушка оторвала разгневанный взгляд от проплывавшего мимо пейзажа.
- Он старше нашего покойного отца!
- Всего на год! И это отец слишком рано женился!
- Так нравится этот граф, сам за него и выходи! – В гневе воскликнула Моргана, и, словно поддерживая её, где-то неподалеку громко ухнула сова. Карету тряхнуло, и девушка, испуганно вскрикнув, упала со своего сиденья.
Когда в лесу нападают разбойники, всё происходит быстро. И реакция защищающихся тоже должна быть мгновенной. Но в этот раз при карете не было дополнительной охраны, никто не знал, что они сегодня поедут в Ноттингем. А меч шерифа лежал в ножнах, придавленный его перепуганной сестрой.
Он только успел дернуть сестру вверх и положить руку на эфес, как к его горлу был приставлен нож, а в остановившуюся карету ввалился разбойник. Тут же открылась и вторая дверь, в которую влез еще один.
- Милорд, прошу, не утруждайтесь, - весело проговорил разбойник и тоже потянулся к мечу. – Я сам вполне в состоянии его поднять.
Артур замер на месте. Длинный нож острием упирался в горло - так, что даже судорожный вздох мог закончиться перерезанной глоткой. Рядом всхлипнула Моргана, и Артур не удержался, повернулся к сестре. Отточенное лезвие слегка вскользь полоснуло кожу.
- Черт. Решили самоубиться, раз случай вышел подходящий? - Зашипел грабитель и схватил шерифа за воротник, вздергивая вверх и к себе. Несмотря на всю ситуацию, Артур заметил, как расширились глаза разбойника, и обратил на него более пристальное внимание. Похоже, сестре ничего не угрожало. Кроме грабежа, само собой. Другой, косматый, грязный и весьма нахальный грабитель как раз требовал, чтобы она сняла колье.
А вот пришедшаяся на его долю часть разбойничьей банды была значительно опрятней. Совсем мальчишка – хотя похоже, что он лишь выглядел таковым – с синими глазами и коротко стрижеными волосами, он был одет в старые потрепанные штаны, заношенную зеленую рубаху и плащ – последнее слово в разбойничьей моде. Истертый кожаный пояс удерживал ножны длинного ножа. Миловидный, с честными глазами – это Артур умел определять, – но жесткий. Видимо жизнь отточила характер не хуже, чем он сам заточил свой клинок. А уши, их даже капюшон был не в состоянии скрыть… Если они оставят Артуру жизнь, то можно будет и портрет не рисовать, а только написать об этих двух лопухах.
- Берите все, что вам нужно, но не трогайте леди, - наконец сказал Артур, глядя прямо в синие глаза. Жизнь ему вряд ли оставят, но Моргану могут не тронуть. Если будет нужно, он даже попросит.
- Возьмем, не сомневайся, - нагло ответил разбойник. Спросил у своего подельника, все ли он забрал. Тот ответил коротким кивком, и они стали осторожно, по очереди, покидать карету. Лопоухий мальчишка следил за тем, чтобы Артур не рыпался, пока второй вылезает наружу. Он не спешил убивать шерифа. Только пристально смотрел, словно пытался вспомнить, знакомы ли они. Снаружи раздался свист, и только тогда разбойник одним молниеносным движением покинул карету. Топот конских копыт позволял, даже не высовываясь, определить, что можно уже не спешить с погоней. Моргана была до смерти перепугана. Она вцепилась в Артура так, что даже попытайся он сбросить её силой – не факт, что получилось бы.
Дав сестре пару минут на то, чтобы успокоиться, они вылезли наружу. Кучер предсказуемо валялся в отключке, карета лишилась лошадей, а Артур – самоуважения. Он был унижен. Таких потрясающих ощущений он не испытывал давно. И если бы рядом не было Морганы, лесные жители пополнили бы свои знания такими выражениями, которые не каждый бродяга осмелится произнести.
Мерлин подозревал, что Гавейн ничего не знает о самосохранении, а элементарные принципы выживания в его исполнении вряд ли направлены на удлинение жизни. Но нападение на шерифа!.. Такой подставы он не ожидал.
- Так, давай еще разок, - все-таки надеясь, что слух играет с ним в жестокие игры, сказал Мерлин.
- Ну, давай, - с присущей ему веселостью откликнулся Гавейн.
- Что-то мне сегодняшний лорд показался знакомым, мы его раньше не грабили? - принимая условия игры, с тяжким вздохом повторил Мерлин.
- Нет, ты что! – Гавейн отвечал с прежней экспрессией. – Если бы мы когда-либо раньше грабили шерифа, то шанса забыть этот карьерный скачок он бы нам не дал.
- Дьявол с тобой, ты меня спас от обезглавливания только за тем, чтобы я помучился на виселице? – Наконец вспылил Мерлин и, натянув узду, остановил лошадь.
- Послушай, - Гавейн тут же придержал своего коня и в момент посерьезнел. – Я все могу объяснить. Мы ничем не рисковали.
- С каких пор нападение на шерифа перестало быть рискованным делом?
- Нас и так искали.
- Он мог нас обоих прирезать! Ты же знаешь, что шериф в бою стоит остальных своих воинов. Нам чудом… - Мерлин не договорил. Хитрая, хотя и несмелая улыбка Гавейна была весьма красноречива.
– Так… Похоже я еще чего-то не знаю?
- Я говорил с ней… - негромко произнес Гавейн, оставив веселье, – У меня не было выбора, сегодня шериф внезапно повез её с приданым в Ноттингем, а там и жених подтянется… Мерлин, я не мог позволить…
- А я-то думал, что за срочное дело? Почему ты попросил пойти только меня?
- До такой степени я могу доверять только тебе, а не всей банде, - резко вставил Гавейн, но в ответ напоролся на холодный взгляд.
- Ещё бы. Я же твой должник…
- Не поэтому, Мерлин.
Юноша откинул капюшон и, прикрыв глаза, зарылся пятерней в черные волосы. Молчал он не меньше минуты. Гавейн напряженно ждал. Он достаточно хорошо знал друга, чтобы не сомневаться в его поддержке. Но и риск был высок.
- Боже, она ещё и сестра шерифа! – вымученно простонал Мерлин и пустил лошадь рысью. Гавейн расплылся в благодарной улыбке и рванул следом за предводителем самой лихой банды вблизи Ноттингема.
- Его зовут Мерлин, и мы недавно арестовали одного члена банды, приближенного к нему, - отчитывался начальник городской стражи. Усиленно потея, он ухитрялся одновременно стоять навытяжку и изучать взглядом рисунок среза дерева, пошедшего на ножки стола шерифа.
- Кто его сдал?
- Сам попался на уличном воровстве, - споро протараторил служака, внутренне готовясь отвечать кратко и по существу. Шериф пугал безотчетно, но до дрожи.
- Какая награда назначена за главаря?
- Пятьдесят золотых.
- Удвоить. Свободен.
Стоило начальнику городской стражи покинуть кабинет, Артур встал и подошел к окну, оглядывая вверенный его заботам город, его тяжелые крепостные ворота и большую рыночную площадь. Внутри бурлило не только недовольство, жажда мести, (а заодно и справедливости, все-таки грабителей нужно наказывать) но и удивление. Банда орудует больше года, и ничего на них нет. Из ведущих к ним нитей – лишь недавний идиот, попавшийся на зачистке карманов честных жителей Ноттингема.
Как такие осторожные грабители умудрились так глупо погореть с нападением на шерифа, самому шерифу было решительно неясно. Или они настолько обнаглели, что решили, будто с рук им сойдет даже это? Предполагать такое тотальное неуважение к собственной персоне не хотелось.
Течение его мыслей прервал стук в дверь.
- Входите, - резче, чем собирался, ответил он.
- Брат, ты так своим подчиненным отвечаешь? – Моргана неспешно вошла в комнату и затворила за собой дверь.
- Ты себя-то слышала, когда не в настроении?
- Будет тебе, - Моргана примирительно улыбнулась и двинулась к нему. – С нами ничего ужасного не произошло. Жаль, конечно, мамины украшения, но горевала бы я, только если бы ты удумал сопротивляться.
Артур разве что зубами не скрипнул.
- Ну что ты! – Моргана подошла к брату совсем близко. – Артур, я не хотела замуж за графа Илкестона, но краже маминых украшений я тоже не рада, и надеюсь, что ты их найдешь. Я лишь боюсь за тебя. Мне ли не знать, насколько ты бываешь безрассуден.
Моргана замолчала, испытующе глядя брату в глаза. Артур не мог на неё долго злиться.
- Я не обвиняю тебя, ни в коем случае, - он притянул сестру в короткое объятие, надеясь, что она без слов поймет – её интересы для него первичны. Не за украшения он волновался. В конце концов, у Артура еще есть, что предложить графу. Помимо всего прочего, в наследство ему достались два превосходных арабских скакуна. Они стоят даже больше чем украшения их матери, а граф будет не только удовлетворен, но и польщен.
- Я рада, Артур. Но только тому, что ты не сердишься, - девушка мягко улыбнулась и отстранилась, отходя к окну. – Я побуду здесь еще пару дней и в конце недели вернусь в Барнстон.
- Зачем?
- Джеффри, конечно, отличный управляющий, но и моё присутствие важно. Да и Гвен, вероятно, ходит вся как в воду опущенная, - Моргана широко улыбнулась голубому небу в окне и только потом посмотрела на брата.
- Не нужно. Помолвка не расторгнута.
- Что? Как?
- Что я за шериф, если позволю нападению шайки немытых головорезов сорвать помолвку собственной сестры, - улыбнувшись в ответ и совершенно не замечая, как с губ леди исчезает улыбка, ответил Артур, а затем громко позвал стражу. – Сейчас опасно и этот… инцидент – тому лишнее подтверждение, так что не сочти оскорблением передвигаться по Ноттингему только в сопровождении охраны.
- Я не маленькая девчонка, чтобы опекать меня ежесекундно, - резко ответила Моргана, вырывая Артура из счастливой братско-сестринской идиллии. – Разве моё приданное не украдено? Или ты решил выдать меня за кого-то, кому никто нормальный свою дочь замуж не отдаст?
- Ты забываешься, сестра. Граф Илкестон – чуть ли не единственный, кто знает, на что идет, а потому не убьёт тебя в первый же месяц супружества! – Артур обогнул свой стол и ударил по нему кулаком. – Боже, ты самая неблагодарная женщина, которую я только встречал! И ради тебя я расстаюсь с наследством отца!
- Ты вообще с немногими женщинами знаком, смотри правде в глаза, мужлан!
- Довольно!
Как оказалось, ответный гневный монолог шериф сдержал очень вовремя. Спустя секунду тягостную тишину прервал звук шагов в коридоре, а следом учтивый стук в дверь. Многострадальный начальник замковой стражи не успел даже спросить, может ли он чем-нибудь помочь, как получил одно из самых ужасных заданий в свой жизни.
- Охраняйте леди Моргану день и ночь. И чтобы волоска с её головы не упало, даже если она сама попытается выдрать всю свою шевелюру!
Леди ЛеФей в ответ промолчала, но горящие гневом глаза и пылающие щеки без слов говорили четко и доходчиво – приказ шерифа будет нелегко исполнить.
Известные на весь Шервуд бандиты для маленькой нищей деревушки вблизи Ноттингема были обычными местными пареньками, которых судьба не одарила ни наследством, ни удачей. На радость местным старушкам их можно было попросить вскопать огород, не ожидая, что попросят платы. И нынче, вернувшись в безопасные стены, они праздновали удачное ограбление одного зажравшегося лорда. Награбленного осталось не так много – основная часть разошлась по бедным друзьям да родственникам, встретившимся им в великом множестве, пока они ехали с дела.
Само собой, Гавейн не забыл осчастливить пару симпатичных селянок блестящими подарками. Вне зависимости от родства.
Но сейчас они были дома и собирались залечь на дно на пару дней. Пусть грязная таверна глухого Барнума являлась домом не для каждого из них, но пристанище в ней нашли многие. А те же Джозеф с Кросби и вовсе росли здесь, так как приходились старику Барнуму сыновьями. Для Мерлина же, равно как и для Гавейна, родным и спокойным местом была часовня и приют при ней на окраине деревни. Но какая разница, где таиться, если тебя не выдадут?
Основная часть банды считала, что осторожничают они из-за нападения на лорда, но Мерлин знал – все из-за неё. Гавейн собирал все новости, приходящие из Ноттингема и, как казалось самому Мерлину, планировал вылазку в замок. И его задача как друга заключалась в том, чтобы остановить этого идиота и тем самым спасти от верного самоубийства. Вряд ли шериф за пару-тройку дней забыл о нанесенном ему оскорблении.
А в том, что шериф воспринял грабеж, как личное оскорбление, Мерлин убедился сразу, когда по всей округе расклеили объявления о выкупе за его голову. Сто золотых! Подумать только… Когда Мерлин наткнулся на первое объявление, ему только и оставалось, что натянуть капюшон пониже. Потом, убедившись, что вокруг никого нет, он со злостью сорвал второе.
- Вот гад… всегда был таким! – Негодовал Гавейн, когда Мерлин показал ему сорванный плакат. – Еще мальчишкой вечно задирался, хамил…
- Он застукал тебя с сестрой и побил, защищая её часть?
- Мерлин, а по тебе не скажешь, что ты такой бесстыдник, - моментально переключившись, Гавейн подмигнул ему, а затем опрокинул в себя кружку терпкого эля.
- Люблю, знаешь ли, удивлять, - ухмыльнулся в ответ Мерлин. Огляделся по сторонам, убеждаясь, что никто на них не обращает внимания. – Но я, определенно, не чета леди Моргане. То-то удивится её будущий муж в первую ночь с ней.
Гавейн чуть не подавился выпивкой, когда осознал, что сказал его друг.
- Эй, я к ней и пальцем не прикоснулся! Она же… леди.
- Боже, - страдальчески промычал Мерлин в собственную кружку. – Шериф повсюду расклеивает мой неудачный портрет, а ты её даже не целовал?
- Не бойся, мой друг, - заржал Гавейн. – Не совсем впустую пропадаем. Как раз за поцелуями лет десять назад нас и застал наш благородный шериф, тогда еще всего лишь наследник титула и не самых больших богатств лорда Пендрагона.
Гавейн говорил неспешно, салютовал чуть ли не каждому слову ополовиненной кружкой и совершенно не ожидал, что посреди повествования его оплюет собственной порцией пива его лучший друг. Настолько не ожидал, что даже не прекратил болтать.
- Ты с этой… - почему-то у Мерлина больше не поворачивался язык называть эту женщину леди. Она подставила собственного брата и сообщила им о передвижениях ограбленного недавно лорда. Не-ет, леди такими не бывают. – Ты с ней обмениваешься влюбленными взглядами десять лет? Ты? И пальцем не тянешься к декольте?
Мерлину не верил своим ушам. Еще и потому, что не было юбки, за которой хотя бы пару шагов, но не проделал Гавейн. Даже не самые симпатичные в глазах остальных женщины находили в его душе отклик. И, хотя в штанах он, отклик, явно был еще сильнее, объяснял Гавейн все свои похождения именно чувствами.
- Сказать бы кому, да не поверит, что ты совсем недавно был весь из себя такой благородный…
- Жизнь меняет человека, - заметно посерьезнев, ответил Мерлин. – Кстати, я тут слышал, что в Ноттингеме вовсю готовятся к помолвке леди ЛеФей и графа Илкестона… Ты со своей возлюбленной не обсуждал, зачем мы жизнью рискуем, если её берут замуж и без приданного?
Гавейн побледнел и отставил почти пустую крышку в сторону. Вокруг праздновали, кто удачное ограбление, кто внезапное денежное вливание в семью. В деревне все веселились, и никому не было дела до какой-то свадьбы в замке. Разве что объявят, что каждому пришедшему - по золотому.
- Я не слышал об этом… И, Мерлин, ты же знаешь, это было рискованно. Наверняка она просто не может выйти из замка без толпы стражников.
Гавейн только крепче сжимал зубы, от веселости не осталось и следа.
- Ну что с тобой делать, - обреченно выдохнул Мерлин и встал. – Ладно. Есть у меня одна идейка. Догоним вознаграждение до тысячи, а то как-то несерьезно.
Под удивленный возглас друга «а не сошел ли ты с ума», Мерлин натянул капюшон на голову, проверил кинжал на поясе и вышел из таверны. Был у них козырь в рукаве.
Гаюс жил в этой деревне, сколько себя помнил. И долго жил, не одну смену власти имел часть наблюдать. Нынешний правитель нравился Гаюсу - как законопослушному жителю графства. А как скупщик краденного, он порой испытывал жаркое желание сбросить лет так сорок и самолично перерезать ублюдку глотку.
А ведь Гаюс еще и священник.
Не то чтобы он утратил веру или пренебрежительно относился к закону, но сейчас кусок хлеба ценился выше морали, а такая “подработка” давала ему возможность содержать приют при церкви и помогать нуждающимся.
Гаюс смирился с положением вещей, но кое-что до сих пор возмущало даже его.
- Я сто раз говорил тебе, глупый мальчишка, не лезь на рожон, не приближайся к людям короля, не мозоль глаза шерифу! – Гаюс кричал бы, если бы не опасался, что даже в их богом забытой деревушке могут быть чужие уши.
- Почему ты ругаешь меня? – Мерлин откровенно недоумевал. – Я здесь вообще крайний. Это у Гавейна несчастная любовь.
- А ты, как друг, должен был остановить этого идиота, а не влезать по самые уши в семейные дела шерифа!
- Гаюс, но ты же одобрял… разрешал встречаться здесь… - несмело подал голос Гавейн, чье присутствие до этого почти не ощущалось.
Они пришли в церковь достаточно поздно: их видели только мальчишки, что убирали во дворе да готовили скотину к ночи. Мерлин старался реже наведываться к старику. Пусть тот и заменил ему отца, когда Гавейн их познакомил два года назад, но скупщику и поставщику часто светиться вместе ни к чему. А вот Гавейн, напротив, регулярно посещал церковь. Приходил раз в два месяца на рассвете и сидел до заката. Это всегда был тот самый день, когда леди ЛеФей со служанкой приходили помолиться за упокой души её отца. Гаюс не то чтобы одобрял, нет, не может священник поощрять свидания в исповедальне. Он просто жалел влюбленную девочку и дурака, посмевшего украсть сердце той, что никогда не сможет ему принадлежать.
- Ладно, - окончательно сдался Гаюс. Если эти двое хотят попасть в замок, значит, попадут. С ним - относительно безопасным способом, ибо не первый год он торгует на весенней ярмарке, да и с не самыми чистыми на руку стражниками имеет знакомства. Или без него - со всеми шансами наткнуться на шерифа и угодить за решетку, если повезет.
Мерлин хотел было обнять старика, но опоздал, Гавейн уже сгреб их обоих в объятия.
Артур проснулся в скверном настроении. В этом не было ничего особенно нового, Моргана устраивала ему истерики чуть ли не каждый вечер.
Сначала она требовала, чтобы в Ноттингем привезли её верную служанку Гвен. Артур согласился - кто как не она сможет подготовить сестру к помолвке. Насколько он помнил, Гвен славилась умением делать замысловатые прически. Он так и сказал Моргане, чем вызвал еще одну истерику – теперь уже на тему того, что Гвен её единственная подруга, и неравенство, изначально заложенное в их отношения, нисколько не влияет на её чувства. И так проникновенна и длительна была речь Морганы, что на следующий вечер Артур ушел самолично проверять все патрули, всех стражников, укрепления, оружие... В общем и целом, наутро почти каждый стражник, кузнец, конюший узнал много нового о себе и недостатках своей работы. Решительно обо всех.
И так продолжалось в течение нескольких дней, пока ранним, хмурым утром в Ноттингем не прибыла карета с Гвен. Девушка, с копной темных волос, смешными кудряшками спадающих на плечи, одетая в простое коричневое платье, ненадолго задержалась на площади, чтобы купить свежих цветов для своей госпожи, а затем сразу же проследовала в её покои.
Когда она постучала в дверь комнаты Морганы, то услышала не только эхо собственного стука, но и скрип коленок старого стражника, разбуженного внезапным шумом.
- Моя леди, могу я войти?
- Не только можешь, но и должна, - давно проснувшаяся и полностью одетая Моргана подбежала к своей служанке, коротко обняла, а потом застыла, в ожидании глядя на подругу.
- Да, я догадалась. К тому же сейчас ярмарка, так что никто ничего заподозрить не сможет. Я лишь купила цветы для моей госпожи у деревенских мальчишек, - Гвен мягко улыбнулась и протянула ей пышный букет. Лепестки ромашек скрывали спрятанное в самом центре письмо.
Если бы шериф или кто-либо еще, достаточно хорошо знакомый с леди ЛеФей, увидел её сейчас, то не поверил бы глазам или заподозрил колдовство. Дрожащими пальцами она разворачивала кусок бумаги, кусала пухлые губы и откровенно улыбалась каждому прочитанному слову.
- Он будет здесь! Мой бог, он рискнет головой ради мимолетной встречи, - Моргана прижала письмо к груди. – А через неделю прибудет граф Илкестон, и всё будет кончено.
- Моя госпожа… - Гвен и хотела бы посоветовать что-то, но что? Как остановить помолвку, когда Артур так решительно настроен? – Может быть вам сбежать?
- Милая моя Гвен, это пока я в комнате, в замке так мертвенно тихо. Но стоит мне выйти отсюда, как тот покрытый мхом стражник, который, к слову, обладает собачьим нюхом, позовет целый отряд дубоголовых верзил, которых мой брат приставил для охраны. Они не приближаются ко мне слишком близко, но любой неосторожный шаг, любой шум они воспримут как попытку сделать подкоп и скрыться за стенами замка. Неужели ты думаешь, что Артур не подстраховался на случай моего побега?
- Говорят, что Артур еще не успел официально предложить графу этих лошадей…
- Скакунов, Гвен, это пара отличнейших арабских скакунов. Они не так долго у Артура, и он еще не успел заняться ими вплотную, но он их обожает. Если есть в этом мире кто-то, кроме меня, кого он любит, то они сейчас маются в конюшне, - Моргана говорила отвлеченно, явно что-то обдумывая. Она мяла в руках цветы и, наконец, упала на постель, уронив их на подушку. – Знаешь, Гвен, а ведь граф совсем не знает цену этим скакунам…
- Даже если так. Думаете, ваш брат не расстанется с ними?
- Расстанется. Возможно, он просто хочет продать их тому, кто их оценит по достоинству.
- И этот кто-то наверняка приедет в замок на ярмарку…
- Ты читаешь мои мысли, Гвен, - Моргана закрыла глаза и сладостно потянулась. Пара идей насчет её брака у неё уже нашлись.
- Ты меня еще говном намажь, - хмуро пробурчал Мерлин и тут же заткнулся под суровым взглядом священника.
- Если это потребуется, чтобы уменьшить твою схожесть с портретом, украшающим сейчас каждый придорожный столб, то намажу.
- Да ладно тебе, не так уж и плохо ты выглядишь! – Гавейн не преминул вставить свое слово. – Да и среди мальчишек затеряешься без особых проблем.
Если Мерлин и был способен с чем-то согласиться сейчас, то именно с этим. Таким зеленым юнцом он не выглядел давно. Гаюс нахлобучил на него бесформенную шляпу, достал застиранную серую рубаху не по размеру, штопанные-перештопанные штаны и сапоги с намечающимися дырами. И весь этот замечательный комплект дополнил корзиной с цветами.
Гавейна, напротив, решили состарить. Сделать это было легче: небритый и нечесаный, он замечательно смотрелся в коричневом плаще с капюшоном. А если сгибался и горбился, то невнимательный зритель и вовсе не подумал бы, что перед ним не старик.
- Пусть он продает цветы, - попробовал напоследок взбрыкнуть Мерлин, но тут же заткнулся под хмурым взглядом Гаюса.
- И что ты ей написал? – Мерлин шел рядом с телегой, в которой сидели пара мальчишек из церкви Гаюса и Гавейн, правящий лошадьми. Корзины с полевыми цветами и глиняной утварью, изготовленной деревенскими жителями, были не самым плохим прикрытием для торговли краденным. А уж для тайной встречи влюбленных посреди ярмарки - вообще идеальным: никто не станет подслушивать, а охрана леди не сможет быть достаточно близко, чтобы понять, какие разговоры она ведет со стариком-продавцом.
- Что люблю, что спрятал украшения её матери, что никто не догадался, и я был с самым верным своим другом. Ну и разную романтическую всячину, которую ты не оценишь, пока не влюбишься.
- Нда… мне не понять.
- Год назад ты не мог понять, как можно ограбить человека. И ничего. Втянулся, - хмыкнул Гавейн, глядя не на дорогу, а на своего друга, главаря, должника… - И этим ты выплатил долг, так что если сейчас ты считаешь… Понимаешь, ты не обязан…
- Прекрати, - Мерлин нагнулся сорвать травинку, а выпрямился уже жуя её. – Я прекрасно знаю, что отдал уже все долги. Это услуга другу. Сам будешь должен.
Мерлин весело подмигнул и, легко взобравшись на телегу, отобрал вожжи у Гавейна.
- Давай, разомнись, а то леди не узнает своего заплывшего жирком ухажера.
От подзатыльника Мерлин привычно увернулся.
Весенняя ярмарка в Ноттингеме была неиссякаемой головной болью для Артура. Но в этом году, он стоял у открытого окна, вдыхая не всегда приятные ароматы весны, и радовался каждому прибывающему в замок крестьянину, каждой притащенной им бочке, корзине, плащу.
Сегодня он может позволить себе шататься среди торговых рядов под уважительным предлогом: наблюдение за порядком. И все эти разительные перемены в умонастроениях шерифа произошли из-за мерзкого характера одной любимой женщины, с которой, как всегда, всё не так.
Стоило Артуру подумать о Моргане, как ладони сами сжимались в кулаки. Иногда до одури хотелось придушить стерву, но вчера – особенно. Вот зачем она на протяжении всего ужина говорила о его любимцах, Шагии и Менесе? С видимым удовольствием сыпала соль на свежую рану... И это замечание… Он и сам знает, что граф Илкестон не любит лошадей, а уж верховая езда у него вызывает почти священный ужас. Ну, кто же виноват, что его сбросила лошадь лет двадцать назад… Артур точно не виноват. Он и без Морганы знал, что коней придется продать, но то, как подала ситуацию она… Если бы он не любил сестру так сильно, то отправил бы в монастырь еще вчера.
От этих мыслей вскоре стало совсем тошно, и у Артура не осталось выбора, кроме как отправиться в народ. А действительно, как давно он не был на ярмарке? Наверное, с тех пор как отец был жив, и Артур мог позволить себе, словно крестьянин, бродить среди прилавков, где никому до него не было дела. Еще бы – все следят, как бы кошелек не свистнули, пока они присматривают гуся пожирнее.
Артур скучал по тем временам. Отец был жив, хоть и ушел в поход, оставив на единственного сына заботу о его взбалмошной сестре… Да и Моргана была тогда мягче. Помнится, даже влюбилась без памяти и все плела венки и даже пела по утрам дурным голосом. А сейчас? Нет, ему точно надо пройтись.
Шерифа в городе боялись, но сегодня его мало кто узнавал. Рубаху попроще, плащ пострашнее и вот - он уже ничем не отличается от прочих мутных личностей, что толкутся меж товарных рядов.
Мерлин откровенно скучал и норовил уснуть лицом в ромашки. К нему обращались краснеющие девицы, желающие купить букетик, безжалостно его будили, но, по счастью, людей на весенней ярмарке больше интересовали иные товары: галдящая в садках птица, домашняя утварь из дерева и глины, сладкие леденцы, ткани, сотканные длинными зимними вечерами мастерицами из разных селений... К примеру, у Гавейна и мальчишек очень бойко шли ложки, шерстяные платки, плащи и рубахи, которые расшивала косая Мэри, злобная старая карга, наделенная талантом швеи. И по иронии судьбы ей действительно завидовали, ведь ничья работа не расходилась так бойко, как её.
На один из таких образчиков деревенского искусства и засмотрелся Мерлин, когда к нему подошел мужчина в плаще с низко надвинутым капюшоном. Мерлин еще успел подивиться про себя, что никто сегодня не хочет быть узнанным, и, слава богу, не поднял головы, дабы лучше разглядеть покупателя, иначе широкие полы шляпы не скрыли бы ни вылезших от удивления из орбит глаз, ни лица в целом.
- Сколько за корзину? – спросил шериф славного Ноттингема. В том, что это был он, Мерлин не сомневался. Голос впечатался в память еще при первой встрече, как и всегда. У него вообще была превосходная память и, похоже, пора начинать на неё молиться.
- А сколько дадите, столько и будет стоить. Сегодня на рынке много цветов, а я не жадный, - Мерлин был доволен своим ответом. Сейчас шериф даст пару медяков и свалит, а он вздохнет с облегчением.
- Я не часто покупаю цветы, поэтому даже приблизительно не знаю цен, - шериф говорил рассеянно, рылся в мешочке с деньгами и, в целом, не производил дурного впечатления. Это злило. Но, само собой, злился Мерлин сам на себя, потому что его начинала грызть совесть.
Пока Мерлин воевал с совестью, Артур решил воспользоваться советом и бросил ему золотой, одновременно забирая корзину ромашек.
- Ну, милорд, вы здорово переплачиваете, - повинуясь какому-то неясному порыву, крикнул вслед шерифу Мерлин.
- Если она улыбнется, а еще лучше заткнется, то я вернусь и доплачу, - ответил через плечо Артур. Спустя секунду толпа скрыла его из виду.
Мерлин еще какое-то время смотрел на золотой в своей ладони; очнулся он только, когда Гавейн крепко взял его за плечо и куда-то потащил.
- Я чуть в штаны не наложил от страха! Сгорбило меня так вообще порядочно, всех жуков на земле пересчитал. А ты еще и болтал с ним!.. Не мог побыстрее за пару медяков отдать корзину? А вдруг Моргана подошла бы!..
- Ну, все же обошлось, - растерянно сказал Мерлин, вырвал руку и вернулся к корзинам с цветами. Ещё полчаса ничего не происходило. Между рядами гуляли горожане, покупали разную мелочь. Пару раз подходили знакомые стражники: предупредить, чтобы таким-то господам не предлагали краденное. Мерлин уже выкинул из головы шерифа с его абсолютно беззлобным голосом и противно щедрой натурой, когда появилась она...
Во время их первой встречи возлюбленную друга он так и не разглядел - не до того было. А уж об их свиданках в церкви Мерлин вообще старался не знать. Но в этот раз она предстала во всем блеске средь бела дня. Да, было от чего голову терять. Мало того, что природа наделила её броской, яркой красотой, так, вдобавок, Мерлин знал, на что эта женщина готова пойти ради Гавейна. Насколько настойчива, насколько коварна она может быть в стремлении к своей цели. Влюбчивому, легкому во всех отношениях Гавейну просто не могла судьбой выпасть другая. Хотя, на взгляд Мерлина, она была слишком жестокой. К тому же то, как эта женщина поступила с собственным братом, не прибавляло ей привлекательности в его глазах.
Его друг светился от счастья. Она что-то тихо говорила, перебирала плащи косой Мэри, а он склонился к ней, будто и впрямь был стариком, согнувшимся под гнетом лет, и слушал, внимал каждому слову.
Они разговаривали недолго. При всей отчаянности Морганы, ей нельзя было отказать в предусмотрительности. Спустя какие-то пять минут Гавейн уже стоял перед ним в безлюдном переулке замка и просил об очередном одолжении.
А ведь Мерлин шутил, когда предлагал догнать вознаграждение до тысячи…
- Не будет другого такого же удобного момента. Прошу тебя, - Гавейн действительно просил.
И Мерлин как всегда согласился. Моргана обещала занять чем-нибудь Артура на весь завтрашний день, а стражников отвлечет её служанка.
Артур действительно вернулся к тому месту, где стоял мальчишка, торговавший цветами. Хотел дать ему еще золотой, ведь Моргана не просто улыбнулась и заткнулась, а просияла от счастья. Её речь больше не изобиловала колкостями; сестра щебетала, словно птичка, восхищаясь прекрасными цветами, чудной погодой, веселой ярмаркой, узорами на плащах. Она даже сказала, что хочет расшитое платье к свадьбе и цветы в волосы вместо фаты.
Сказать, что Артур был счастлив, – не сказать ничего. Он действительно вернулся отблагодарить мальчишку, но того уже и след простыл. Видимо, все букеты разошлись. Артур осмотрел соседние прилавки и приметил красивый плед. Каждый раз, когда они с Морганой мирились после серьезной ссоры, то уезжали кататься на лошадях в какую-нибудь глушь. Конечно, они давно не дети, но Артур не помнил, чтобы они так сильно не ладили в последние годы, а поэтому решил возобновить их старую традицию. Нет ничего лучше завтрака у озера, а он как раз знал одно тихое и уединенное местечко.
Следующим утром Моргана собралась быстрей брата и ждала его у покоев, шутливо покрикивая и поторапливая его через дверь. Артур почти не помнил её такой жизнерадостной.
- Моргана, не пристало леди караулить мужчину под дверями его покоев, особенно, когда она обручена! – выйдя из своей комнаты, укоризненно произнес Артур. Он едва не засмеяться, настолько красноречиво было выражение лица сестры.
- Да брось! Я еще не обручена, да и мужчина - шериф! – ответила она, шагнув навстречу.
- Даже не брат, а шериф?
- Ну, конечно же! Брата каждый, у кого своя душа черна, может в чем-то дурном заподозрить. А вот подозревать шерифа – поджилки трясутся.
- Я никогда не устану поражаться твоей циничности…
Моргана уже открыла рот, чтобы парировать, но решила вместо этого улыбнуться. Она взяла брата под руку и потянула за собой по коридору.
- Пойдем. Я приказала уложить нам в дорогу мяса и сыра. Помнишь?
- Как в детстве… - Артур поддался, и они заспешили, как он позже понял, к конюшням. Моргана разве что не танцевала вокруг него, вокруг лошади, вокруг Гвен, принесшей их завтрак, аккуратно уложенный в дорожную сумку.
Они выехали из замка сразу после рассвета, но спать не хотелось совершенно. До озера они добрались уже через час. Моргана вволю нагулялась, раскраснелась от быстрой скачки и была довольна донельзя.
- Тысячу лет я не каталась верхом! И зачем ты оставил в Барнстоне Джеффри? Он вечно указывает, что я должна, а что не должна делать, - жалобным голосом протянула Моргана, когда они уже приблизились к озеру и пустили лошадей неспешным шагом. – Он все время ворчит, что женщина не должна ездить верхом. Но это заблуждение!..
- Если Джеффри так говорит…
- Только рискни, Артур. Я слишком часто слышала эту фразу от отца, - перебила брата Моргана, потом вонзила пятки в мягких туфельках в бока лошади, понукая её перейти на рысь.
Озеро уже виднелось вдали.
Артур даже немного напрягся. Но Моргана вновь засмеялась, и на душе снова стало легко. Дав коню шенкелей, он пустил лошадь вслед.
К озеру они подъехали практически одновременно. Моргана спрыгнула со своей лошади и, быстро привязав её к дереву, кинулась к воде, пытаясь продлить это шуточное соревнование «кто быстрее».
- Я не побегу за тобой. Это глупо! – крикнул ей вслед Артур, усилием воли сдерживая в себе желание подурачиться.
- Зануда! Каких-то пять лет назад в Барнстоне ты бегал с крестьянскими мальчишками наперегонки за корзину яблок!
- Это были соревнования и соревновательный дух. К тому же, одно дело бежать наперегонки с мужчиной…
- И совсем другое дело – со мной, - Моргана остановилась у самого края берега. Она казалась задумчивой, и Артур решил, что сейчас вновь будет удостоен одного из её фирменных эпитетов. Но вместо этого она вдруг улыбнулась, широко и открыто.
– Действительно, я же тебя всегда делала. Куда тебе со мной соревноваться!
- Ты такая… Моргана, ты скоро выйдешь замуж, а так и не научилась говорить с мужчинами.
- Знаю, поменьше вызова, поглубже декольте, - фыркнула девушка и повернулась лицом к воде. Артур решил подойти к ней ближе, чтобы не приходилось кричать.
- Ты самая прекрасная. Граф Илкестон это знает и ценит.
- Откуда тебе знать? Как ты можешь судить о чужих чувствах, когда твое сердце холодно? – Тон Морганы был неожиданно серьезным.
- Ты не права, - Артур подошел к сестре сзади и обнял за плечи. – В моем сердце ты, отец, жители Ноттингема…
- Большое же у тебя сердце, раз там умещается такая толпа, - хмыкнула Моргана. – А может, просто нет кого-то, кто бы занял его целиком и выжил всех остальных?
- Такого не будет.
- Не зарекайся, Артур, - девушка резко развернулась и чмокнула брата в нос. Он смутился, буркнул «Вот бесстыдница!» и вернулся к лошадям, чтобы достать из седельных сумок одеяла и еду. Он не слышал, как, глядя ему вслед, сестра прошептала: - Не зарекайся. Мы с тобой слишком похожи.
По неписанному, но явно утвержденному небесами закону прекрасный день должен был закончиться трагедией. Стража толпилась в ненужном количестве у ворот, через которые должны были вернуться шериф с леди ЛеФей. Артур пока не мог разглядеть, кто именно их встречает, но уже знал, что вести, которые этот “кто-то” для него приготовил, ему не понравятся.
- Шериф… ЛОШАДИ. Они украдены… - это была именно та новость, за которую Леон, каким бы хорошим солдатом он ни был, рисковал лишиться не только работы, но и пары зубов. Наверное, Артур так бы с ним и поступил, если бы мог винить кого-то кроме себя.
- Он догадается! – бушевал Гаюс. – Вы не могли сперва прийти посоветоваться?!
- Ты был бы против, - несмело начал оправдываться Гавейн, но тут же замолк под суровым взглядом священника.
- Вы сколько угодно можете считать шерифа идиотом, но он слеп лишь до тех пор, пока любовь к сестре застилает ему глаза!
- Так на то и расчет, - на этот раз попытка принадлежала Мерлину, но он был заткнут ровно таким же образом.
- А вы хотя бы представляете, что будет, когда он поймет, что его предали? Хотя бы на секунду в ваших пустых головах мелькала мысль, что у этого щенка сейчас три зуба, а вырастут они в волчью пасть!
Мерлин хмыкнул. Его позабавило, как Гаюс представляет себе нрав шерифа. А вот Мерлину казалось, что характера там уже на волчью пасть. Особенно сейчас, когда до их деревушки дошла весть о баснословной награде за голову Мерлина. Тысяча золотых! Быстро же он выяснил, кто спер его лошадок.
Зато помолвка была все-таки разорвана, и Гавейн пребывал на седьмом небе от счастья. Чистил загон, работал в поле при церкви – в общем, всячески пахал на Гаюса. А тот все равно был недоволен, и каждый вечер устраивал им выволочку. И так на протяжении двух недель!
Артур смирился. Почти.
Конечно, он отправил Моргану обратно в Барнстон, принес извинения графу Илкестону, повысил награду за голову Мерлина до тысячи золотых и каждый день лично прочесывал с отрядом леса близ Ноттингема, заодно муштруя личный состав, несовершенство которого и позволило совершиться краже.
Словом, Артур вел себя как человек, смирившийся со своей злополучной судьбой. У которого нет другого выхода, кроме как держаться и делать все, что в его силах. Ведь это всего лишь невезение.
Невезение и Мерлин. Он никак не мог выбросить этого разбойника из головы. Они были знакомы от силы минуту, и в его подчинении была самая отчаянная банда Ноттингема, которая однако не допускала крови. Некоторых из тех, кого они успели ограбить, Артур и сам был бы не прочь засадить в темницу. Но теперь это дело касалось Артура лично. И, когда один из недавно “обиженных” баронов прознал, что под стражей содержится кто-то, предположительно принадлежащий к банде Мерлина, и потребовал его казни, шериф согласился. Пусть тот и попался на карманничестве, преступлении явно не столь тяжком для такого приговора, Артур утешал себя тем, что его согласие требовалось сугубо формально. Ограбленный и посрамленный барон был очень близок к королю, так что вступаться за парня Артур не стал. Во-первых, бесполезно; во-вторых, шериф и сам был в числе пострадавших от рук его сообщников; а в-третьих - раз попался, значит, поделом дураку.
Хотя последние недели Артур провел в попытках отловить Мерлина, он точно не испытывал желания вздергивать на виселице каждого, кто подвернется под руку. Барон его пацифистские настроения не разделял, поэтому одним пасмурным утром Уилл из Клифтона последний раз вдохнул, чтобы уже никогда не выдохнуть. Единственное, что мог сделать Артур, это не позволить оставить его тело болтаться в петле на площади. Хотя пресловутый барон на этом настаивал. Ради устрашения банды, разумеется.
А через день приехала Моргана.
- Зачем ты послал за мной?
В кабинет шерифа леди ЛеФей ворвалась без стука. Направилась туда сразу, как приехала, даже не стала подниматься в свои покои. Словно греческая морская нимфа она выглядела разгневанной и прекрасной. Светлый голубой плащ подчеркивал бледность её лица, а вопрос… Естественно, Артур знал, что сестра задала вопрос скорее для того, чтобы не начинать день с красочного эпитета, которого шериф все-таки дождался.
- Сама прекрасно знаешь, - не поднимая глаз от бумаг, ответил Артур. В конце концов, он в собственном кабинете, и был прерван в разгар работы. Он не обязан тут же вскакивать и пытаться объяснить своей неразумной сестре, что так будет лучше.
- Решил, раз Илкестон не хочет брать меня без приданного, то возьмет другой, победнее? Да как ты можешь выдавать меня как бесприданницу!
- Лорда Киворта устраивает Барнстон, более чем.
Моргана захлебнулась уже готовой вырваться речью. Не хвалебной, это Артур мог определить и без слов по гневному румянцу, проступившему на скулах сестры. Правда, молчала она все равно не долго.
- Ты же без земель останешься…
- О себе я сам позабочусь. В конце концов, шериф – не самая плохая должность, да и жалование у меня более чем достойное. А вот тебя скоро никто замуж не возьмет.
- Наш отец похоронен…
- Хватит! – Рявкнул Артур, и Моргана едва не подпрыгнула на месте. Брат повышал на неё голос реже, чем отец, а тот делал это раз пять за всю жизнь.
Артур и сам на себя разозлился – даже раньше, чем Моргана вылетела из его кабинета, от души грохнув дверью напоследок.
- Моя леди… - попыталась остановить мечущуюся по комнате хозяйку Гвен. – Вы ничего не можете сделать. Барнстон не украдет даже ваш… - на самом деле, Гвен хотелось назвать его бандитом, но Моргана слишком болезненно относилась к роду занятий своего возлюбленного, поэтому она тактично оборвала окончание фразы.
- Да за Барнстон я сама удавлю супруга в первую брачную ночь! – Воскликнула леди, и, не найдя другого выхода для плещущейся внутри энергии, сорвала с ножки туфлю и швырнула в дверь, до смерти перепугав приставленного к ней охранника.
- К чему такие крайности? Это не приблизит вас к цели, - Гвен подобрала туфлю хозяйки и принесла назад. Моргана даже немного смутилась, обуваясь обратно.
- Ты права. Но я знаю, что приблизит.
Два дня назад сестра приехала к нему в Ноттингем, и вот – он уже не надеется, что черная полоса невезения все-таки кончится.
Лорд Киворт был превосходной партией и желал жениться как можно скорее. Будучи богатым землевладельцем, он не сильно волновался из-за приданного невесты и готов был удовлетвориться скромным замком с небольшой прилегающей территорией. Прекрасная партия! Купец, часто отлучающийся по делам, – лучший вариант для Морганы. Она не будет успевать дойти до той стадии кипения, когда шерифу придется делать вид, что эта женщина – безутешная вдова, совершенно не повинная в смерти мужа.
Артур не учел лишь того, что лорд не встречался с ней раньше и не знал так хорошо, как граф Илкестон, которого привлекал именно такой тип женщин. А вот Киворт был поражен в самую печень острым языком леди ЛеФей. А уж юмором! Он был не просто сражен, он был раздавлен и закопан. За один несчастный ужин Моргана разрушила все надежды на брак. А уж как качественно перегнула палку... К большому неудовольствию сестры, Артуру волей-неволей пришлось отправить её вместе с Гвен обратно в Ноттингем. Сама Моргана мечтала вернуться в Барнстон и снова делать, что вздумается - точнее, что удастся провернуть под носом у Джеффри. А старик, как это ни удивительно, старел. Седина на висках смотрителя замка появилась еще в те времена, когда сам Артур был мальчишкой. Стоило представить, что Моргана с её бесами в голове останется без должного присмотра… Нет, Артур не мог этого допустить. Но и удерживать её в Ноттингеме бесконечно, не мог тоже… Он даже всерьез задумался, а не отправить ли сестру в монастырь… Должно же её хоть что-то напугать!
Вот сейчас он окажет услугу Киворту, которого немало задело поведение леди ЛеФей, вернется в замок и займется воспитанием любимой сестры. Этой бестии пора уже понять, что она должна выйти замуж для своего же блага.
- Я очень польщен тем, что сам шериф согласился сопровождать меня в этом деликатном путешествии, - проблеял лорд, вырывая Артура из тягостных размышлений.
- Это меньшее, что я могу сделать, чтобы загладить вину за поведение моей сестры, - честно ответил Артур.
И это действительно было не сложно. Дорога занимала каких-то три часа, охрана была достойной, в том смысле, что довольно многочисленной. Хотя Артур никогда не считал, что наемники подходят для такого дела, но тут выбирал не он, а лорд Киворт. Зато каждый явно неплохо владел своим оружием. Смутное чувство опасности усилилось. Артур огляделся, но лес был по-прежнему тихим. Может, он просто волнуется? Все-таки не каждый стойко способен перенести регулярное общение с Морганой, а он, скорее всего, отвык. Иммунитет к её яду ослаб.
Пока Артур мысленно проклинал мерзкий характер сестры, в лесу все окончательно стихло. Шериф ехал рядом с каретой лорда и не мог незаметно двинуться вперед к эскорту. Он подал знак приготовиться находившимся в поле его зрения охранникам. Те переглянулись между собой. Один из них чуть ускорился, дабы передать предупреждение страже впереди кареты. Артур весь напрягся, готовый отразить нападение.
Он явно жил в сплошной черной полосе невезения, и по закону подлости поездка не могла пройти без происшествий. На дорогу впереди выехали четверо всадников и неспешно направились к ним. Шериф был готов выхватывать оружие, сражаться до последней капли крови. Но в толпе охранников лорда он был в этом одинок. Наемники оказались вовсе не наемниками.
- Да что ж за жизнь такая, - тяжело выдохнул сквозь зубы Артур, одновременно обнажая меч и отражая удар, который один из разбойников намеревался нанести ему в спину.
Битва была недолгой. Каким бы превосходным воином ни был Артур, противостоять целой шайке бандитов, не имея ни одного прикрывающего спину соратника, невозможно. Его скрутили довольно быстро. На грани сознания, поплывшего после увесистого удара по затылку, он услышал «Кончай его», но даже не успел в очередной раз подивиться своей потрясающей невезучести.
А вот везению удивился бесконечно, сквозь боль в голове и гул в ушах. Льнувшая к телу твердая плоскость приятно холодила бок, связан он не был, а перед глазами на расстоянии нескольких шагов маячили, расплываясь, разномастные грязные сапоги. Это наводило на мысли, что сам он непрезентабельно валяется на земле, и необдуманно привлекать внимание какими-либо движениями нежелательно. «Ну и пусть» - подумалось Артуру, и он решил не приходить в себя, но ввиду невозможности этого, хотя бы не подавать виду.
- И Уилл! Он же карманник! Просто карманник!
- Я был с ним знаком!
- Он назначил какую-то нереальную награду за голову Мерлина.
- И охранял сегодня эту свинью!
- Да! Давайте вздернем шерифа!
Судя по шумному многоголосию, вокруг толпилось человек так пятнадцать. Куда они дели лорда, Артура пока не интересовало, хотя он был уверен, что тот поддержал бы их в случае необходимости. Так что к черту лорда, собственная судьба сейчас занимала его больше. Артуру решительно не нравились настроения толпы. Обсуждали его. Вешать тоже собирались его. И никаких других предложений на повестке дня. Как-то совершенно безрадостно.
- Джордж, скажи, а не вы ли с ним вместе, два дебила, кадрили девушек, хвастаясь принадлежностью к банде некоего человека, награда за чью голову составляет тысячу золотых? – голос парня, вступившегося за его честь, понравился Артуру. Перед глазами, совсем близко, появились не менее грязные, чем у остальных участников дискуссии, коричневые сапоги. Их хозяин явно был безбожно молод, но уже нравился Артуру.
- Мы… - вышеупомянутый Джордж замялся.
- Мы не станем убивать, - тихо, но веско сказал обутый в коричневые сапоги. Симпатия Артура к ним и их обладателю росла с каждой секундой. – Он шериф. Первый на моей памяти, соблюдающий закон.
- Но мы то на другой стороне… Брось, Мерлин, - жесткий, но тихий, просящий голос, впервые раздавшийся в толпе, принадлежал другу главаря, в этом сомнений не возникало. Кто еще мог просить. Этот некто растоптал проснувшуюся, было, в Артуре робкую надежду на спасение. Просто убил в зародыше – не только тоном, в котором Артур безошибочно распознал жажду именно его крови, но и выданной мимоходом информацией. Вот черт. Парень в коричневых сапогах – Мерлин. А он уж понадеялся, что удастся обойтись без личной неприязни. Артур даже подумал, а не помолиться ли ему, пообещать Господу никогда не высовывать нос из Ноттингема, раз уж ему так не везет в каждой его поездке. Но решил - не стоит. К чему жизнь, если придется провести её в заточении?
- Он был нашим другом. Карманником, но казнили его не за это! А как раз потому что он был нам другом! - голос становился все громче: его обладатель, без сомнения ненавидевший шерифа, приблизился к главарю разбойников. Он убеждал и упрашивал, а Мерлин молчал, никак не выражая своего отношения к его доводам. По доносившемуся со всех сторон шуршанию Артур понял, что люди понемногу расходятся. Они явно уже покончили с лордом – ни одного звука, свидетельствовавшего о том, что тот жив, уловить не удалось. А вот хруст веток под ногами подошедшего совсем близко к Мерлину разбойника был слышен отчетливо. Артур себя знал, он уже мысленно смирился с неизбежной попыткой сопротивления, которую он сейчас учинит. Только дождется момента, когда они решат его убить. А в том, что тем все и закончится, Артур не сомневался. К чему главарю банды оставлять в живых свидетеля ограбления? К тому же, если этот свидетель – шериф. Особенно, если друг вышеупомянутого главаря так жаждет его, шерифа, крови. Вот сейчас Мерлин, стоящий к нему вполоборота, сделает один маленький шаг в его сторону, и Артур взлетит на ноги и приставит к горлу разбойника его собственный нож, висящий в пределах досягаемости в ножнах у бедра. Прекрасный план, а главное – осуществимый. Все-таки Артуру никогда не нравилось бездействие – от него возникало ощущение, будто он стремительно тупеет.
- Гавейн, - едва слышно обратился к стоящему напротив мужчине Мерлин и все-таки сделал так нужный Артуру шаг. И произнес, успел, гад. Пусть слова предназначались этому «Гавейну», но Артур-то тоже их услышал. – Подумай, он же её брат.
Если бы Артур не разобрал, если бы не понял... Если бы мог не придать значения, то нож уже перерезал бы горло зазевавшегося грабителя. А так, Артур лишь крепко схватил его и опасно вдавил лезвие ножа в его шею. Растерялся, ничего не скажешь. Но ничто так хорошо не помогает вернуть боевой настрой и выбросить из головы ненужные мысли, как схватившиеся за оружие разбойники.
- А теперь назад, - Артур окинул взглядом вылупившегося на него грязного патлатого мужика, который все же успел схватиться за меч, но оказался достаточно умен, чтобы его не вытаскивать. – Гавейн, да? Там сзади два идиота за луки взялись. Я думаю, что успею раньше...
Гавейн приказал “идиотам” разоружиться и сделал шаг назад. Странно. Он действовал так, словно знал, на что способен Артур… и очень дорожил парнем, чье горло сейчас было в опасности. Против второго Артур ничего не имел против.
- Мерлин, - Артур притянул разбойника к себе и перехватил поудобней. – Ты же здесь главный?
- Да, - ответил юноша – так тихо, что впору было удивиться, учитывая, что страха в его голосе не было и в помине. Наверное, стоило чуток отодвинуть нож.
- Я понимаю, что твои люди убьют меня сразу же, как только ты рухнешь на землю, но вы убьете меня в любом случае. Так скажи…
- Не убьем, - уверенно и твердо перебил его главарь.
- Ну да, лорда пустили в расход, а я, значит, особенный. Безобидный шериф…
- Лорд жив, а вы, милорд, не так безобидны. Я в курсе, - снова бесцеремонно перебил Мерлин.
Артур окинул взглядом разбойников, Гавейна, который явно что-то просчитывал в уме. С каждой секундой шанс, что все последующие действия Артура будут обдуманными, становился все меньше. Ситуация оставалась, мягко говоря, паршивой. Как для него, так и для лорда, который обнаружился неподалеку. Он был привязан к дереву – полуголый и странно притихший, но однозначно живой.
- А что это у него во рту? – Невольно полюбопытствовал Артур. Ну а что? Разве не имеет он права на любопытство, находясь на пороге смерти?
- Это символический кляп, вы не захотите знать подробней.
- Ты там ухмыляешься, что ли, - пробурчал Артур. Не спрашивая. Мерлин точно ухмылялся.
- Мы не убьем вас, милорд, - с нажимом прошептал парень, и в Артуре что-то надломилось. Не мог он перерезать горло мальчишке, не пролившему пока ни капли ненужной крови. К тому же, поступить подобно последнему разбойнику с большой дороги, было ниже его достоинства. Он резко оттолкнул Мерлина и, не выпуская ножа из рук, поднял с земли свой меч.
- Оружие воина стоит держать в ножнах и убирать куда подальше, а не кидать рядом с ним. Вдруг какая случайность, - Артур очаровательно улыбнулся обернувшемуся к нему, взъерошенному Мерлину.
- Учту. Спасибо, - хмуро, но не зло, словно нахохлившийся воробушек, сердитый на мокрую погоду, ответил Мерлин. Затем подал своим людям какой-то знак.
Артур в жизни не видел, чтобы так быстро сворачивали дела, вскакивали на лошадей и улепетывали в неизвестном направлении. Дисциплины, подобной той, что царила в банде Мерлина, не было даже в войсках короля. Есть чему позавидовать. А вот что делать снова спасшемуся шерифу, если нет возможности спустить пар в драке? Уже который раз не удается спустить пар!..
- Лорд Киворт, вы в порядке? – Задал дежурный вопрос Артур, когда разбойники скрылись из виду. Сейчас так лучше. Держать себя в руках. Не психовать. Киворт – скользкий тип, тем и опасен. До самого прибытия в Ноттингем все действия Артура осуществлялись под мысленный напев «Только не психовать. Молчать. Не психовать!»
А вот в замке... Через пару дней, когда удалось отбиться от Киворта; от короля, который вздумал интересоваться все ли в порядке у Артура (крестник, как никак!); от бледной, осунувшейся Морганы, которая явно решила держать Артура подальше от всего острого и опасного, пока сама не успокоится... Вот тогда, оказавшись, наконец, наедине с самим собой, он и разнес в щепки свои личные покои. Так качественно, как шериф разделал мечом свой сколоченный на совесть письменный стол, его не уничтожил бы даже пожар. Артур вымещал свой гнев на несчастной мебели, отрываясь за все сразу. За лошадей, за неудачи с замужеством Морганы, за грабежи, за общий политический расклад в стране и тюфяков, идущих служить и не выдерживающих тренировок Артура. Да даже за неурожай яблок, который пророчат в этом году. За все это Артур поднимал не бокал с вином, а меч. И опускал его все в ту же честь.
Прибежавшая на грохот стража застала его выходящим из собственных покоев. Артур невозмутимо приказал перепуганному насмерть слуге приготовить для него гостевую спальню, а потом, молча прошествовав мимо опешивших стражников, с достоинством удалился.
Бывает. Зато теперь он спокоен, как бык. Главное, чтобы его персональная красная тряпка послушала голос разума (а в том, что он есть, Артур убедился) и залегла где-нибудь очень глубоко и очень надолго.
текст под картинкой. Все арты кликабельны
URL записиНазвание: Robber in hood.
Автор: Житель палаты
Бета: Need in magic
Артеры: sev-rnd, Дополнительные арты: ДавыдоФФ, lenxen1984
Жанр: романс, приключения, юмор
Пейринг: Артур/Мерлин, Моргана/Гавейн
Рейтинг: NC-17
Размер: ~27 700
Саммари: Представьте классическую легенду о Робин Гуде с неклассическими героями. Мерлин - защитник униженных и оскорбленных, Артур - блестящий шериф Ноттингемский, леди Моргана - воровка на доверии. Скандалы, интриги, расследования под сенью Шервудского леса.
Предупреждение: текст к историческим реалиям особого отношения не имеет
От автора: автор очень хочет поблагодарить трех людей, чей вклад неоценим.
Во-первых, Madam T. без которой именно этого текста не существовало, так как из нас двоих только она смотрела и любила Робин Гуда и её любви хватило на двоих, и еще чтоб заразить.
Во-вторых, Need in magic - такую бережную, замечательную и неспящую никогда в сутки бету. Без тебя текст точно был бы не таким, а кое чего в нем не хватало бы как воздуха.
В-третьих, Sabira, которая поняла меня на сложном этапе. Потом вошла в положение еще раз, затем еще раз, и еще пару раз. А потом понимала на протяжении нескольких дней, пока я терроризировала её умыл.
Есть еще тройка-пятерка человек, которых я хотела бы поблагодарить, но тогда шапка будет длиннее фика.
Ссылка на текст одним файлом: текст без арта
тест с артом
Артур распустил пояс и отвязал ножны.
- Довольна? – спросил он у сестры, но та продолжала взволнованно смотреть на него.
- По-твоему лучше направить его на меня? Просто положи в ноги! В случае нападения тебе даже удобней будет его выхватывать, а я не буду бояться, что меня зарежет собственный брат.
- Моргана, ну что за глупые фантазии? – Артур невольно повысил голос, и девушка побледнела. – Господи… женщины, все у вас не как у людей, - пробормотал он и, сдавшись, положил меч рядом с мыском сапога.
Моргана сразу немного расслабилась и обратила взгляд в окно, где мелькали деревья. И когда они успели въехать в лес? Наверное, пока ссорились. Через час должно начать темнеть, выехали слишком поздно. Моргана удовлетворенно разглядывала сгущающиеся тени на обочине, а вот Артуру происходящее сильно действовало на нервы. И то, как близко его сестра сидела к окну, и то, что она заставила его разоружиться, и то, что им наверняка не пересечь лес до темноты из-за склонности Морганы везде опаздывать. Он бросил раздраженный взгляд на её простое бордовое платье. И что там можно было выбирать целых полтора часа?
Но в очередной раз раздражение рассеялось так же быстро, как возникло. С сестрой всегда так было.
Артур обожал сестру, иначе не лез бы из кожи вон, лишь бы выдать её замуж за достойного мужчину. Граф Илкестон был великолепной партией: его не смущало скромное приданое Морганы, не страшило, что брат её – шериф, и – что было еще более приятным бонусом – он не ожидал от Артура «благосклонности». Дела графа шли хорошо, а пленила его неземная красота леди ЛеФей.
Артур бросил на сестру очередной быстрый взгляд. Ну да, красива. Но к тому же необычайно стервозна – оттого-то и было так неспокойно за её судьбу. Он уже не раз отказывал лордам и графам, вызывавшим у неё желание рыдать на плече у брата, так как подозревал, что в случае неудачи Моргана будет проклинать его в выражениях, которые не пристало знать приличной девушке. Однако время поджимало. Моргана была уже в таком возрасте, что предложениями расшвыриваться было глупо. И Артур дал согласие на брак. К тому же граф Илкестон не раз бывал в их поместье и знал леди ЛеФей не только молчащей.
О, как Моргана вопила, рыдала и даже разбила окно, но Артур был непреклонен и сейчас лично вез её и часть приданого в Ноттингем, чтобы сестра была под присмотром и не наделала глупостей. А глупости сейчас были главным, чего желала её неспокойная душа.
- Граф Илкестон тебе понравится, - все же попробовал завязать разговор Артур. Ехать оставалось не менее часа, и провести все это время в мрачной тишине не особенно хотелось. Да и почву для встречи с графом подготовить стоило.
- Я женщина, мы не влюбляемся в плодородные земли и богатые конюшни, - холодно ответила Моргана, не отводя глаз от окна. Карету мерно покачивало, время ползло медленно, и Артур решил предпринять еще несколько попыток.
- Он статен и высок. Даже не стар, - вкрадчиво произнес он, и девушка оторвала разгневанный взгляд от проплывавшего мимо пейзажа.
- Он старше нашего покойного отца!
- Всего на год! И это отец слишком рано женился!
- Так нравится этот граф, сам за него и выходи! – В гневе воскликнула Моргана, и, словно поддерживая её, где-то неподалеку громко ухнула сова. Карету тряхнуло, и девушка, испуганно вскрикнув, упала со своего сиденья.
Когда в лесу нападают разбойники, всё происходит быстро. И реакция защищающихся тоже должна быть мгновенной. Но в этот раз при карете не было дополнительной охраны, никто не знал, что они сегодня поедут в Ноттингем. А меч шерифа лежал в ножнах, придавленный его перепуганной сестрой.
Он только успел дернуть сестру вверх и положить руку на эфес, как к его горлу был приставлен нож, а в остановившуюся карету ввалился разбойник. Тут же открылась и вторая дверь, в которую влез еще один.
- Милорд, прошу, не утруждайтесь, - весело проговорил разбойник и тоже потянулся к мечу. – Я сам вполне в состоянии его поднять.
Артур замер на месте. Длинный нож острием упирался в горло - так, что даже судорожный вздох мог закончиться перерезанной глоткой. Рядом всхлипнула Моргана, и Артур не удержался, повернулся к сестре. Отточенное лезвие слегка вскользь полоснуло кожу.
- Черт. Решили самоубиться, раз случай вышел подходящий? - Зашипел грабитель и схватил шерифа за воротник, вздергивая вверх и к себе. Несмотря на всю ситуацию, Артур заметил, как расширились глаза разбойника, и обратил на него более пристальное внимание. Похоже, сестре ничего не угрожало. Кроме грабежа, само собой. Другой, косматый, грязный и весьма нахальный грабитель как раз требовал, чтобы она сняла колье.
А вот пришедшаяся на его долю часть разбойничьей банды была значительно опрятней. Совсем мальчишка – хотя похоже, что он лишь выглядел таковым – с синими глазами и коротко стрижеными волосами, он был одет в старые потрепанные штаны, заношенную зеленую рубаху и плащ – последнее слово в разбойничьей моде. Истертый кожаный пояс удерживал ножны длинного ножа. Миловидный, с честными глазами – это Артур умел определять, – но жесткий. Видимо жизнь отточила характер не хуже, чем он сам заточил свой клинок. А уши, их даже капюшон был не в состоянии скрыть… Если они оставят Артуру жизнь, то можно будет и портрет не рисовать, а только написать об этих двух лопухах.
- Берите все, что вам нужно, но не трогайте леди, - наконец сказал Артур, глядя прямо в синие глаза. Жизнь ему вряд ли оставят, но Моргану могут не тронуть. Если будет нужно, он даже попросит.
- Возьмем, не сомневайся, - нагло ответил разбойник. Спросил у своего подельника, все ли он забрал. Тот ответил коротким кивком, и они стали осторожно, по очереди, покидать карету. Лопоухий мальчишка следил за тем, чтобы Артур не рыпался, пока второй вылезает наружу. Он не спешил убивать шерифа. Только пристально смотрел, словно пытался вспомнить, знакомы ли они. Снаружи раздался свист, и только тогда разбойник одним молниеносным движением покинул карету. Топот конских копыт позволял, даже не высовываясь, определить, что можно уже не спешить с погоней. Моргана была до смерти перепугана. Она вцепилась в Артура так, что даже попытайся он сбросить её силой – не факт, что получилось бы.
Дав сестре пару минут на то, чтобы успокоиться, они вылезли наружу. Кучер предсказуемо валялся в отключке, карета лишилась лошадей, а Артур – самоуважения. Он был унижен. Таких потрясающих ощущений он не испытывал давно. И если бы рядом не было Морганы, лесные жители пополнили бы свои знания такими выражениями, которые не каждый бродяга осмелится произнести.
Мерлин подозревал, что Гавейн ничего не знает о самосохранении, а элементарные принципы выживания в его исполнении вряд ли направлены на удлинение жизни. Но нападение на шерифа!.. Такой подставы он не ожидал.
- Так, давай еще разок, - все-таки надеясь, что слух играет с ним в жестокие игры, сказал Мерлин.
- Ну, давай, - с присущей ему веселостью откликнулся Гавейн.
- Что-то мне сегодняшний лорд показался знакомым, мы его раньше не грабили? - принимая условия игры, с тяжким вздохом повторил Мерлин.
- Нет, ты что! – Гавейн отвечал с прежней экспрессией. – Если бы мы когда-либо раньше грабили шерифа, то шанса забыть этот карьерный скачок он бы нам не дал.
- Дьявол с тобой, ты меня спас от обезглавливания только за тем, чтобы я помучился на виселице? – Наконец вспылил Мерлин и, натянув узду, остановил лошадь.
- Послушай, - Гавейн тут же придержал своего коня и в момент посерьезнел. – Я все могу объяснить. Мы ничем не рисковали.
- С каких пор нападение на шерифа перестало быть рискованным делом?
- Нас и так искали.
- Он мог нас обоих прирезать! Ты же знаешь, что шериф в бою стоит остальных своих воинов. Нам чудом… - Мерлин не договорил. Хитрая, хотя и несмелая улыбка Гавейна была весьма красноречива.
– Так… Похоже я еще чего-то не знаю?
- Я говорил с ней… - негромко произнес Гавейн, оставив веселье, – У меня не было выбора, сегодня шериф внезапно повез её с приданым в Ноттингем, а там и жених подтянется… Мерлин, я не мог позволить…
- А я-то думал, что за срочное дело? Почему ты попросил пойти только меня?
- До такой степени я могу доверять только тебе, а не всей банде, - резко вставил Гавейн, но в ответ напоролся на холодный взгляд.
- Ещё бы. Я же твой должник…
- Не поэтому, Мерлин.
Юноша откинул капюшон и, прикрыв глаза, зарылся пятерней в черные волосы. Молчал он не меньше минуты. Гавейн напряженно ждал. Он достаточно хорошо знал друга, чтобы не сомневаться в его поддержке. Но и риск был высок.
- Боже, она ещё и сестра шерифа! – вымученно простонал Мерлин и пустил лошадь рысью. Гавейн расплылся в благодарной улыбке и рванул следом за предводителем самой лихой банды вблизи Ноттингема.
- Его зовут Мерлин, и мы недавно арестовали одного члена банды, приближенного к нему, - отчитывался начальник городской стражи. Усиленно потея, он ухитрялся одновременно стоять навытяжку и изучать взглядом рисунок среза дерева, пошедшего на ножки стола шерифа.
- Кто его сдал?
- Сам попался на уличном воровстве, - споро протараторил служака, внутренне готовясь отвечать кратко и по существу. Шериф пугал безотчетно, но до дрожи.
- Какая награда назначена за главаря?
- Пятьдесят золотых.
- Удвоить. Свободен.
Стоило начальнику городской стражи покинуть кабинет, Артур встал и подошел к окну, оглядывая вверенный его заботам город, его тяжелые крепостные ворота и большую рыночную площадь. Внутри бурлило не только недовольство, жажда мести, (а заодно и справедливости, все-таки грабителей нужно наказывать) но и удивление. Банда орудует больше года, и ничего на них нет. Из ведущих к ним нитей – лишь недавний идиот, попавшийся на зачистке карманов честных жителей Ноттингема.
Как такие осторожные грабители умудрились так глупо погореть с нападением на шерифа, самому шерифу было решительно неясно. Или они настолько обнаглели, что решили, будто с рук им сойдет даже это? Предполагать такое тотальное неуважение к собственной персоне не хотелось.
Течение его мыслей прервал стук в дверь.
- Входите, - резче, чем собирался, ответил он.
- Брат, ты так своим подчиненным отвечаешь? – Моргана неспешно вошла в комнату и затворила за собой дверь.
- Ты себя-то слышала, когда не в настроении?
- Будет тебе, - Моргана примирительно улыбнулась и двинулась к нему. – С нами ничего ужасного не произошло. Жаль, конечно, мамины украшения, но горевала бы я, только если бы ты удумал сопротивляться.
Артур разве что зубами не скрипнул.
- Ну что ты! – Моргана подошла к брату совсем близко. – Артур, я не хотела замуж за графа Илкестона, но краже маминых украшений я тоже не рада, и надеюсь, что ты их найдешь. Я лишь боюсь за тебя. Мне ли не знать, насколько ты бываешь безрассуден.
Моргана замолчала, испытующе глядя брату в глаза. Артур не мог на неё долго злиться.
- Я не обвиняю тебя, ни в коем случае, - он притянул сестру в короткое объятие, надеясь, что она без слов поймет – её интересы для него первичны. Не за украшения он волновался. В конце концов, у Артура еще есть, что предложить графу. Помимо всего прочего, в наследство ему достались два превосходных арабских скакуна. Они стоят даже больше чем украшения их матери, а граф будет не только удовлетворен, но и польщен.
- Я рада, Артур. Но только тому, что ты не сердишься, - девушка мягко улыбнулась и отстранилась, отходя к окну. – Я побуду здесь еще пару дней и в конце недели вернусь в Барнстон.
- Зачем?
- Джеффри, конечно, отличный управляющий, но и моё присутствие важно. Да и Гвен, вероятно, ходит вся как в воду опущенная, - Моргана широко улыбнулась голубому небу в окне и только потом посмотрела на брата.
- Не нужно. Помолвка не расторгнута.
- Что? Как?
- Что я за шериф, если позволю нападению шайки немытых головорезов сорвать помолвку собственной сестры, - улыбнувшись в ответ и совершенно не замечая, как с губ леди исчезает улыбка, ответил Артур, а затем громко позвал стражу. – Сейчас опасно и этот… инцидент – тому лишнее подтверждение, так что не сочти оскорблением передвигаться по Ноттингему только в сопровождении охраны.
- Я не маленькая девчонка, чтобы опекать меня ежесекундно, - резко ответила Моргана, вырывая Артура из счастливой братско-сестринской идиллии. – Разве моё приданное не украдено? Или ты решил выдать меня за кого-то, кому никто нормальный свою дочь замуж не отдаст?
- Ты забываешься, сестра. Граф Илкестон – чуть ли не единственный, кто знает, на что идет, а потому не убьёт тебя в первый же месяц супружества! – Артур обогнул свой стол и ударил по нему кулаком. – Боже, ты самая неблагодарная женщина, которую я только встречал! И ради тебя я расстаюсь с наследством отца!
- Ты вообще с немногими женщинами знаком, смотри правде в глаза, мужлан!
- Довольно!
Как оказалось, ответный гневный монолог шериф сдержал очень вовремя. Спустя секунду тягостную тишину прервал звук шагов в коридоре, а следом учтивый стук в дверь. Многострадальный начальник замковой стражи не успел даже спросить, может ли он чем-нибудь помочь, как получил одно из самых ужасных заданий в свой жизни.
- Охраняйте леди Моргану день и ночь. И чтобы волоска с её головы не упало, даже если она сама попытается выдрать всю свою шевелюру!
Леди ЛеФей в ответ промолчала, но горящие гневом глаза и пылающие щеки без слов говорили четко и доходчиво – приказ шерифа будет нелегко исполнить.
Известные на весь Шервуд бандиты для маленькой нищей деревушки вблизи Ноттингема были обычными местными пареньками, которых судьба не одарила ни наследством, ни удачей. На радость местным старушкам их можно было попросить вскопать огород, не ожидая, что попросят платы. И нынче, вернувшись в безопасные стены, они праздновали удачное ограбление одного зажравшегося лорда. Награбленного осталось не так много – основная часть разошлась по бедным друзьям да родственникам, встретившимся им в великом множестве, пока они ехали с дела.
Само собой, Гавейн не забыл осчастливить пару симпатичных селянок блестящими подарками. Вне зависимости от родства.
Но сейчас они были дома и собирались залечь на дно на пару дней. Пусть грязная таверна глухого Барнума являлась домом не для каждого из них, но пристанище в ней нашли многие. А те же Джозеф с Кросби и вовсе росли здесь, так как приходились старику Барнуму сыновьями. Для Мерлина же, равно как и для Гавейна, родным и спокойным местом была часовня и приют при ней на окраине деревни. Но какая разница, где таиться, если тебя не выдадут?
Основная часть банды считала, что осторожничают они из-за нападения на лорда, но Мерлин знал – все из-за неё. Гавейн собирал все новости, приходящие из Ноттингема и, как казалось самому Мерлину, планировал вылазку в замок. И его задача как друга заключалась в том, чтобы остановить этого идиота и тем самым спасти от верного самоубийства. Вряд ли шериф за пару-тройку дней забыл о нанесенном ему оскорблении.
А в том, что шериф воспринял грабеж, как личное оскорбление, Мерлин убедился сразу, когда по всей округе расклеили объявления о выкупе за его голову. Сто золотых! Подумать только… Когда Мерлин наткнулся на первое объявление, ему только и оставалось, что натянуть капюшон пониже. Потом, убедившись, что вокруг никого нет, он со злостью сорвал второе.
- Вот гад… всегда был таким! – Негодовал Гавейн, когда Мерлин показал ему сорванный плакат. – Еще мальчишкой вечно задирался, хамил…
- Он застукал тебя с сестрой и побил, защищая её часть?
- Мерлин, а по тебе не скажешь, что ты такой бесстыдник, - моментально переключившись, Гавейн подмигнул ему, а затем опрокинул в себя кружку терпкого эля.
- Люблю, знаешь ли, удивлять, - ухмыльнулся в ответ Мерлин. Огляделся по сторонам, убеждаясь, что никто на них не обращает внимания. – Но я, определенно, не чета леди Моргане. То-то удивится её будущий муж в первую ночь с ней.
Гавейн чуть не подавился выпивкой, когда осознал, что сказал его друг.
- Эй, я к ней и пальцем не прикоснулся! Она же… леди.
- Боже, - страдальчески промычал Мерлин в собственную кружку. – Шериф повсюду расклеивает мой неудачный портрет, а ты её даже не целовал?
- Не бойся, мой друг, - заржал Гавейн. – Не совсем впустую пропадаем. Как раз за поцелуями лет десять назад нас и застал наш благородный шериф, тогда еще всего лишь наследник титула и не самых больших богатств лорда Пендрагона.
Гавейн говорил неспешно, салютовал чуть ли не каждому слову ополовиненной кружкой и совершенно не ожидал, что посреди повествования его оплюет собственной порцией пива его лучший друг. Настолько не ожидал, что даже не прекратил болтать.
- Ты с этой… - почему-то у Мерлина больше не поворачивался язык называть эту женщину леди. Она подставила собственного брата и сообщила им о передвижениях ограбленного недавно лорда. Не-ет, леди такими не бывают. – Ты с ней обмениваешься влюбленными взглядами десять лет? Ты? И пальцем не тянешься к декольте?
Мерлину не верил своим ушам. Еще и потому, что не было юбки, за которой хотя бы пару шагов, но не проделал Гавейн. Даже не самые симпатичные в глазах остальных женщины находили в его душе отклик. И, хотя в штанах он, отклик, явно был еще сильнее, объяснял Гавейн все свои похождения именно чувствами.
- Сказать бы кому, да не поверит, что ты совсем недавно был весь из себя такой благородный…
- Жизнь меняет человека, - заметно посерьезнев, ответил Мерлин. – Кстати, я тут слышал, что в Ноттингеме вовсю готовятся к помолвке леди ЛеФей и графа Илкестона… Ты со своей возлюбленной не обсуждал, зачем мы жизнью рискуем, если её берут замуж и без приданного?
Гавейн побледнел и отставил почти пустую крышку в сторону. Вокруг праздновали, кто удачное ограбление, кто внезапное денежное вливание в семью. В деревне все веселились, и никому не было дела до какой-то свадьбы в замке. Разве что объявят, что каждому пришедшему - по золотому.
- Я не слышал об этом… И, Мерлин, ты же знаешь, это было рискованно. Наверняка она просто не может выйти из замка без толпы стражников.
Гавейн только крепче сжимал зубы, от веселости не осталось и следа.
- Ну что с тобой делать, - обреченно выдохнул Мерлин и встал. – Ладно. Есть у меня одна идейка. Догоним вознаграждение до тысячи, а то как-то несерьезно.
Под удивленный возглас друга «а не сошел ли ты с ума», Мерлин натянул капюшон на голову, проверил кинжал на поясе и вышел из таверны. Был у них козырь в рукаве.
Гаюс жил в этой деревне, сколько себя помнил. И долго жил, не одну смену власти имел часть наблюдать. Нынешний правитель нравился Гаюсу - как законопослушному жителю графства. А как скупщик краденного, он порой испытывал жаркое желание сбросить лет так сорок и самолично перерезать ублюдку глотку.
А ведь Гаюс еще и священник.
Не то чтобы он утратил веру или пренебрежительно относился к закону, но сейчас кусок хлеба ценился выше морали, а такая “подработка” давала ему возможность содержать приют при церкви и помогать нуждающимся.
Гаюс смирился с положением вещей, но кое-что до сих пор возмущало даже его.
- Я сто раз говорил тебе, глупый мальчишка, не лезь на рожон, не приближайся к людям короля, не мозоль глаза шерифу! – Гаюс кричал бы, если бы не опасался, что даже в их богом забытой деревушке могут быть чужие уши.
- Почему ты ругаешь меня? – Мерлин откровенно недоумевал. – Я здесь вообще крайний. Это у Гавейна несчастная любовь.
- А ты, как друг, должен был остановить этого идиота, а не влезать по самые уши в семейные дела шерифа!
- Гаюс, но ты же одобрял… разрешал встречаться здесь… - несмело подал голос Гавейн, чье присутствие до этого почти не ощущалось.
Они пришли в церковь достаточно поздно: их видели только мальчишки, что убирали во дворе да готовили скотину к ночи. Мерлин старался реже наведываться к старику. Пусть тот и заменил ему отца, когда Гавейн их познакомил два года назад, но скупщику и поставщику часто светиться вместе ни к чему. А вот Гавейн, напротив, регулярно посещал церковь. Приходил раз в два месяца на рассвете и сидел до заката. Это всегда был тот самый день, когда леди ЛеФей со служанкой приходили помолиться за упокой души её отца. Гаюс не то чтобы одобрял, нет, не может священник поощрять свидания в исповедальне. Он просто жалел влюбленную девочку и дурака, посмевшего украсть сердце той, что никогда не сможет ему принадлежать.
- Ладно, - окончательно сдался Гаюс. Если эти двое хотят попасть в замок, значит, попадут. С ним - относительно безопасным способом, ибо не первый год он торгует на весенней ярмарке, да и с не самыми чистыми на руку стражниками имеет знакомства. Или без него - со всеми шансами наткнуться на шерифа и угодить за решетку, если повезет.
Мерлин хотел было обнять старика, но опоздал, Гавейн уже сгреб их обоих в объятия.
Артур проснулся в скверном настроении. В этом не было ничего особенно нового, Моргана устраивала ему истерики чуть ли не каждый вечер.
Сначала она требовала, чтобы в Ноттингем привезли её верную служанку Гвен. Артур согласился - кто как не она сможет подготовить сестру к помолвке. Насколько он помнил, Гвен славилась умением делать замысловатые прически. Он так и сказал Моргане, чем вызвал еще одну истерику – теперь уже на тему того, что Гвен её единственная подруга, и неравенство, изначально заложенное в их отношения, нисколько не влияет на её чувства. И так проникновенна и длительна была речь Морганы, что на следующий вечер Артур ушел самолично проверять все патрули, всех стражников, укрепления, оружие... В общем и целом, наутро почти каждый стражник, кузнец, конюший узнал много нового о себе и недостатках своей работы. Решительно обо всех.
И так продолжалось в течение нескольких дней, пока ранним, хмурым утром в Ноттингем не прибыла карета с Гвен. Девушка, с копной темных волос, смешными кудряшками спадающих на плечи, одетая в простое коричневое платье, ненадолго задержалась на площади, чтобы купить свежих цветов для своей госпожи, а затем сразу же проследовала в её покои.
Когда она постучала в дверь комнаты Морганы, то услышала не только эхо собственного стука, но и скрип коленок старого стражника, разбуженного внезапным шумом.
- Моя леди, могу я войти?
- Не только можешь, но и должна, - давно проснувшаяся и полностью одетая Моргана подбежала к своей служанке, коротко обняла, а потом застыла, в ожидании глядя на подругу.
- Да, я догадалась. К тому же сейчас ярмарка, так что никто ничего заподозрить не сможет. Я лишь купила цветы для моей госпожи у деревенских мальчишек, - Гвен мягко улыбнулась и протянула ей пышный букет. Лепестки ромашек скрывали спрятанное в самом центре письмо.
Если бы шериф или кто-либо еще, достаточно хорошо знакомый с леди ЛеФей, увидел её сейчас, то не поверил бы глазам или заподозрил колдовство. Дрожащими пальцами она разворачивала кусок бумаги, кусала пухлые губы и откровенно улыбалась каждому прочитанному слову.
- Он будет здесь! Мой бог, он рискнет головой ради мимолетной встречи, - Моргана прижала письмо к груди. – А через неделю прибудет граф Илкестон, и всё будет кончено.
- Моя госпожа… - Гвен и хотела бы посоветовать что-то, но что? Как остановить помолвку, когда Артур так решительно настроен? – Может быть вам сбежать?
- Милая моя Гвен, это пока я в комнате, в замке так мертвенно тихо. Но стоит мне выйти отсюда, как тот покрытый мхом стражник, который, к слову, обладает собачьим нюхом, позовет целый отряд дубоголовых верзил, которых мой брат приставил для охраны. Они не приближаются ко мне слишком близко, но любой неосторожный шаг, любой шум они воспримут как попытку сделать подкоп и скрыться за стенами замка. Неужели ты думаешь, что Артур не подстраховался на случай моего побега?
- Говорят, что Артур еще не успел официально предложить графу этих лошадей…
- Скакунов, Гвен, это пара отличнейших арабских скакунов. Они не так долго у Артура, и он еще не успел заняться ими вплотную, но он их обожает. Если есть в этом мире кто-то, кроме меня, кого он любит, то они сейчас маются в конюшне, - Моргана говорила отвлеченно, явно что-то обдумывая. Она мяла в руках цветы и, наконец, упала на постель, уронив их на подушку. – Знаешь, Гвен, а ведь граф совсем не знает цену этим скакунам…
- Даже если так. Думаете, ваш брат не расстанется с ними?
- Расстанется. Возможно, он просто хочет продать их тому, кто их оценит по достоинству.
- И этот кто-то наверняка приедет в замок на ярмарку…
- Ты читаешь мои мысли, Гвен, - Моргана закрыла глаза и сладостно потянулась. Пара идей насчет её брака у неё уже нашлись.
- Ты меня еще говном намажь, - хмуро пробурчал Мерлин и тут же заткнулся под суровым взглядом священника.
- Если это потребуется, чтобы уменьшить твою схожесть с портретом, украшающим сейчас каждый придорожный столб, то намажу.
- Да ладно тебе, не так уж и плохо ты выглядишь! – Гавейн не преминул вставить свое слово. – Да и среди мальчишек затеряешься без особых проблем.
Если Мерлин и был способен с чем-то согласиться сейчас, то именно с этим. Таким зеленым юнцом он не выглядел давно. Гаюс нахлобучил на него бесформенную шляпу, достал застиранную серую рубаху не по размеру, штопанные-перештопанные штаны и сапоги с намечающимися дырами. И весь этот замечательный комплект дополнил корзиной с цветами.
Гавейна, напротив, решили состарить. Сделать это было легче: небритый и нечесаный, он замечательно смотрелся в коричневом плаще с капюшоном. А если сгибался и горбился, то невнимательный зритель и вовсе не подумал бы, что перед ним не старик.
- Пусть он продает цветы, - попробовал напоследок взбрыкнуть Мерлин, но тут же заткнулся под хмурым взглядом Гаюса.
- И что ты ей написал? – Мерлин шел рядом с телегой, в которой сидели пара мальчишек из церкви Гаюса и Гавейн, правящий лошадьми. Корзины с полевыми цветами и глиняной утварью, изготовленной деревенскими жителями, были не самым плохим прикрытием для торговли краденным. А уж для тайной встречи влюбленных посреди ярмарки - вообще идеальным: никто не станет подслушивать, а охрана леди не сможет быть достаточно близко, чтобы понять, какие разговоры она ведет со стариком-продавцом.
- Что люблю, что спрятал украшения её матери, что никто не догадался, и я был с самым верным своим другом. Ну и разную романтическую всячину, которую ты не оценишь, пока не влюбишься.
- Нда… мне не понять.
- Год назад ты не мог понять, как можно ограбить человека. И ничего. Втянулся, - хмыкнул Гавейн, глядя не на дорогу, а на своего друга, главаря, должника… - И этим ты выплатил долг, так что если сейчас ты считаешь… Понимаешь, ты не обязан…
- Прекрати, - Мерлин нагнулся сорвать травинку, а выпрямился уже жуя её. – Я прекрасно знаю, что отдал уже все долги. Это услуга другу. Сам будешь должен.
Мерлин весело подмигнул и, легко взобравшись на телегу, отобрал вожжи у Гавейна.
- Давай, разомнись, а то леди не узнает своего заплывшего жирком ухажера.
От подзатыльника Мерлин привычно увернулся.
Весенняя ярмарка в Ноттингеме была неиссякаемой головной болью для Артура. Но в этом году, он стоял у открытого окна, вдыхая не всегда приятные ароматы весны, и радовался каждому прибывающему в замок крестьянину, каждой притащенной им бочке, корзине, плащу.
Сегодня он может позволить себе шататься среди торговых рядов под уважительным предлогом: наблюдение за порядком. И все эти разительные перемены в умонастроениях шерифа произошли из-за мерзкого характера одной любимой женщины, с которой, как всегда, всё не так.
Стоило Артуру подумать о Моргане, как ладони сами сжимались в кулаки. Иногда до одури хотелось придушить стерву, но вчера – особенно. Вот зачем она на протяжении всего ужина говорила о его любимцах, Шагии и Менесе? С видимым удовольствием сыпала соль на свежую рану... И это замечание… Он и сам знает, что граф Илкестон не любит лошадей, а уж верховая езда у него вызывает почти священный ужас. Ну, кто же виноват, что его сбросила лошадь лет двадцать назад… Артур точно не виноват. Он и без Морганы знал, что коней придется продать, но то, как подала ситуацию она… Если бы он не любил сестру так сильно, то отправил бы в монастырь еще вчера.
От этих мыслей вскоре стало совсем тошно, и у Артура не осталось выбора, кроме как отправиться в народ. А действительно, как давно он не был на ярмарке? Наверное, с тех пор как отец был жив, и Артур мог позволить себе, словно крестьянин, бродить среди прилавков, где никому до него не было дела. Еще бы – все следят, как бы кошелек не свистнули, пока они присматривают гуся пожирнее.
Артур скучал по тем временам. Отец был жив, хоть и ушел в поход, оставив на единственного сына заботу о его взбалмошной сестре… Да и Моргана была тогда мягче. Помнится, даже влюбилась без памяти и все плела венки и даже пела по утрам дурным голосом. А сейчас? Нет, ему точно надо пройтись.
Шерифа в городе боялись, но сегодня его мало кто узнавал. Рубаху попроще, плащ пострашнее и вот - он уже ничем не отличается от прочих мутных личностей, что толкутся меж товарных рядов.
Мерлин откровенно скучал и норовил уснуть лицом в ромашки. К нему обращались краснеющие девицы, желающие купить букетик, безжалостно его будили, но, по счастью, людей на весенней ярмарке больше интересовали иные товары: галдящая в садках птица, домашняя утварь из дерева и глины, сладкие леденцы, ткани, сотканные длинными зимними вечерами мастерицами из разных селений... К примеру, у Гавейна и мальчишек очень бойко шли ложки, шерстяные платки, плащи и рубахи, которые расшивала косая Мэри, злобная старая карга, наделенная талантом швеи. И по иронии судьбы ей действительно завидовали, ведь ничья работа не расходилась так бойко, как её.
На один из таких образчиков деревенского искусства и засмотрелся Мерлин, когда к нему подошел мужчина в плаще с низко надвинутым капюшоном. Мерлин еще успел подивиться про себя, что никто сегодня не хочет быть узнанным, и, слава богу, не поднял головы, дабы лучше разглядеть покупателя, иначе широкие полы шляпы не скрыли бы ни вылезших от удивления из орбит глаз, ни лица в целом.
- Сколько за корзину? – спросил шериф славного Ноттингема. В том, что это был он, Мерлин не сомневался. Голос впечатался в память еще при первой встрече, как и всегда. У него вообще была превосходная память и, похоже, пора начинать на неё молиться.
- А сколько дадите, столько и будет стоить. Сегодня на рынке много цветов, а я не жадный, - Мерлин был доволен своим ответом. Сейчас шериф даст пару медяков и свалит, а он вздохнет с облегчением.
- Я не часто покупаю цветы, поэтому даже приблизительно не знаю цен, - шериф говорил рассеянно, рылся в мешочке с деньгами и, в целом, не производил дурного впечатления. Это злило. Но, само собой, злился Мерлин сам на себя, потому что его начинала грызть совесть.
Пока Мерлин воевал с совестью, Артур решил воспользоваться советом и бросил ему золотой, одновременно забирая корзину ромашек.
- Ну, милорд, вы здорово переплачиваете, - повинуясь какому-то неясному порыву, крикнул вслед шерифу Мерлин.
- Если она улыбнется, а еще лучше заткнется, то я вернусь и доплачу, - ответил через плечо Артур. Спустя секунду толпа скрыла его из виду.
Мерлин еще какое-то время смотрел на золотой в своей ладони; очнулся он только, когда Гавейн крепко взял его за плечо и куда-то потащил.
- Я чуть в штаны не наложил от страха! Сгорбило меня так вообще порядочно, всех жуков на земле пересчитал. А ты еще и болтал с ним!.. Не мог побыстрее за пару медяков отдать корзину? А вдруг Моргана подошла бы!..
- Ну, все же обошлось, - растерянно сказал Мерлин, вырвал руку и вернулся к корзинам с цветами. Ещё полчаса ничего не происходило. Между рядами гуляли горожане, покупали разную мелочь. Пару раз подходили знакомые стражники: предупредить, чтобы таким-то господам не предлагали краденное. Мерлин уже выкинул из головы шерифа с его абсолютно беззлобным голосом и противно щедрой натурой, когда появилась она...
Во время их первой встречи возлюбленную друга он так и не разглядел - не до того было. А уж об их свиданках в церкви Мерлин вообще старался не знать. Но в этот раз она предстала во всем блеске средь бела дня. Да, было от чего голову терять. Мало того, что природа наделила её броской, яркой красотой, так, вдобавок, Мерлин знал, на что эта женщина готова пойти ради Гавейна. Насколько настойчива, насколько коварна она может быть в стремлении к своей цели. Влюбчивому, легкому во всех отношениях Гавейну просто не могла судьбой выпасть другая. Хотя, на взгляд Мерлина, она была слишком жестокой. К тому же то, как эта женщина поступила с собственным братом, не прибавляло ей привлекательности в его глазах.
Его друг светился от счастья. Она что-то тихо говорила, перебирала плащи косой Мэри, а он склонился к ней, будто и впрямь был стариком, согнувшимся под гнетом лет, и слушал, внимал каждому слову.
Они разговаривали недолго. При всей отчаянности Морганы, ей нельзя было отказать в предусмотрительности. Спустя какие-то пять минут Гавейн уже стоял перед ним в безлюдном переулке замка и просил об очередном одолжении.
А ведь Мерлин шутил, когда предлагал догнать вознаграждение до тысячи…
- Не будет другого такого же удобного момента. Прошу тебя, - Гавейн действительно просил.
И Мерлин как всегда согласился. Моргана обещала занять чем-нибудь Артура на весь завтрашний день, а стражников отвлечет её служанка.
Артур действительно вернулся к тому месту, где стоял мальчишка, торговавший цветами. Хотел дать ему еще золотой, ведь Моргана не просто улыбнулась и заткнулась, а просияла от счастья. Её речь больше не изобиловала колкостями; сестра щебетала, словно птичка, восхищаясь прекрасными цветами, чудной погодой, веселой ярмаркой, узорами на плащах. Она даже сказала, что хочет расшитое платье к свадьбе и цветы в волосы вместо фаты.
Сказать, что Артур был счастлив, – не сказать ничего. Он действительно вернулся отблагодарить мальчишку, но того уже и след простыл. Видимо, все букеты разошлись. Артур осмотрел соседние прилавки и приметил красивый плед. Каждый раз, когда они с Морганой мирились после серьезной ссоры, то уезжали кататься на лошадях в какую-нибудь глушь. Конечно, они давно не дети, но Артур не помнил, чтобы они так сильно не ладили в последние годы, а поэтому решил возобновить их старую традицию. Нет ничего лучше завтрака у озера, а он как раз знал одно тихое и уединенное местечко.
Следующим утром Моргана собралась быстрей брата и ждала его у покоев, шутливо покрикивая и поторапливая его через дверь. Артур почти не помнил её такой жизнерадостной.
- Моргана, не пристало леди караулить мужчину под дверями его покоев, особенно, когда она обручена! – выйдя из своей комнаты, укоризненно произнес Артур. Он едва не засмеяться, настолько красноречиво было выражение лица сестры.
- Да брось! Я еще не обручена, да и мужчина - шериф! – ответила она, шагнув навстречу.
- Даже не брат, а шериф?
- Ну, конечно же! Брата каждый, у кого своя душа черна, может в чем-то дурном заподозрить. А вот подозревать шерифа – поджилки трясутся.
- Я никогда не устану поражаться твоей циничности…
Моргана уже открыла рот, чтобы парировать, но решила вместо этого улыбнуться. Она взяла брата под руку и потянула за собой по коридору.
- Пойдем. Я приказала уложить нам в дорогу мяса и сыра. Помнишь?
- Как в детстве… - Артур поддался, и они заспешили, как он позже понял, к конюшням. Моргана разве что не танцевала вокруг него, вокруг лошади, вокруг Гвен, принесшей их завтрак, аккуратно уложенный в дорожную сумку.
Они выехали из замка сразу после рассвета, но спать не хотелось совершенно. До озера они добрались уже через час. Моргана вволю нагулялась, раскраснелась от быстрой скачки и была довольна донельзя.
- Тысячу лет я не каталась верхом! И зачем ты оставил в Барнстоне Джеффри? Он вечно указывает, что я должна, а что не должна делать, - жалобным голосом протянула Моргана, когда они уже приблизились к озеру и пустили лошадей неспешным шагом. – Он все время ворчит, что женщина не должна ездить верхом. Но это заблуждение!..
- Если Джеффри так говорит…
- Только рискни, Артур. Я слишком часто слышала эту фразу от отца, - перебила брата Моргана, потом вонзила пятки в мягких туфельках в бока лошади, понукая её перейти на рысь.
Озеро уже виднелось вдали.
Артур даже немного напрягся. Но Моргана вновь засмеялась, и на душе снова стало легко. Дав коню шенкелей, он пустил лошадь вслед.
К озеру они подъехали практически одновременно. Моргана спрыгнула со своей лошади и, быстро привязав её к дереву, кинулась к воде, пытаясь продлить это шуточное соревнование «кто быстрее».
- Я не побегу за тобой. Это глупо! – крикнул ей вслед Артур, усилием воли сдерживая в себе желание подурачиться.
- Зануда! Каких-то пять лет назад в Барнстоне ты бегал с крестьянскими мальчишками наперегонки за корзину яблок!
- Это были соревнования и соревновательный дух. К тому же, одно дело бежать наперегонки с мужчиной…
- И совсем другое дело – со мной, - Моргана остановилась у самого края берега. Она казалась задумчивой, и Артур решил, что сейчас вновь будет удостоен одного из её фирменных эпитетов. Но вместо этого она вдруг улыбнулась, широко и открыто.
– Действительно, я же тебя всегда делала. Куда тебе со мной соревноваться!
- Ты такая… Моргана, ты скоро выйдешь замуж, а так и не научилась говорить с мужчинами.
- Знаю, поменьше вызова, поглубже декольте, - фыркнула девушка и повернулась лицом к воде. Артур решил подойти к ней ближе, чтобы не приходилось кричать.
- Ты самая прекрасная. Граф Илкестон это знает и ценит.
- Откуда тебе знать? Как ты можешь судить о чужих чувствах, когда твое сердце холодно? – Тон Морганы был неожиданно серьезным.
- Ты не права, - Артур подошел к сестре сзади и обнял за плечи. – В моем сердце ты, отец, жители Ноттингема…
- Большое же у тебя сердце, раз там умещается такая толпа, - хмыкнула Моргана. – А может, просто нет кого-то, кто бы занял его целиком и выжил всех остальных?
- Такого не будет.
- Не зарекайся, Артур, - девушка резко развернулась и чмокнула брата в нос. Он смутился, буркнул «Вот бесстыдница!» и вернулся к лошадям, чтобы достать из седельных сумок одеяла и еду. Он не слышал, как, глядя ему вслед, сестра прошептала: - Не зарекайся. Мы с тобой слишком похожи.
По неписанному, но явно утвержденному небесами закону прекрасный день должен был закончиться трагедией. Стража толпилась в ненужном количестве у ворот, через которые должны были вернуться шериф с леди ЛеФей. Артур пока не мог разглядеть, кто именно их встречает, но уже знал, что вести, которые этот “кто-то” для него приготовил, ему не понравятся.
- Шериф… ЛОШАДИ. Они украдены… - это была именно та новость, за которую Леон, каким бы хорошим солдатом он ни был, рисковал лишиться не только работы, но и пары зубов. Наверное, Артур так бы с ним и поступил, если бы мог винить кого-то кроме себя.
- Он догадается! – бушевал Гаюс. – Вы не могли сперва прийти посоветоваться?!
- Ты был бы против, - несмело начал оправдываться Гавейн, но тут же замолк под суровым взглядом священника.
- Вы сколько угодно можете считать шерифа идиотом, но он слеп лишь до тех пор, пока любовь к сестре застилает ему глаза!
- Так на то и расчет, - на этот раз попытка принадлежала Мерлину, но он был заткнут ровно таким же образом.
- А вы хотя бы представляете, что будет, когда он поймет, что его предали? Хотя бы на секунду в ваших пустых головах мелькала мысль, что у этого щенка сейчас три зуба, а вырастут они в волчью пасть!
Мерлин хмыкнул. Его позабавило, как Гаюс представляет себе нрав шерифа. А вот Мерлину казалось, что характера там уже на волчью пасть. Особенно сейчас, когда до их деревушки дошла весть о баснословной награде за голову Мерлина. Тысяча золотых! Быстро же он выяснил, кто спер его лошадок.
Зато помолвка была все-таки разорвана, и Гавейн пребывал на седьмом небе от счастья. Чистил загон, работал в поле при церкви – в общем, всячески пахал на Гаюса. А тот все равно был недоволен, и каждый вечер устраивал им выволочку. И так на протяжении двух недель!
Артур смирился. Почти.
Конечно, он отправил Моргану обратно в Барнстон, принес извинения графу Илкестону, повысил награду за голову Мерлина до тысячи золотых и каждый день лично прочесывал с отрядом леса близ Ноттингема, заодно муштруя личный состав, несовершенство которого и позволило совершиться краже.
Словом, Артур вел себя как человек, смирившийся со своей злополучной судьбой. У которого нет другого выхода, кроме как держаться и делать все, что в его силах. Ведь это всего лишь невезение.
Невезение и Мерлин. Он никак не мог выбросить этого разбойника из головы. Они были знакомы от силы минуту, и в его подчинении была самая отчаянная банда Ноттингема, которая однако не допускала крови. Некоторых из тех, кого они успели ограбить, Артур и сам был бы не прочь засадить в темницу. Но теперь это дело касалось Артура лично. И, когда один из недавно “обиженных” баронов прознал, что под стражей содержится кто-то, предположительно принадлежащий к банде Мерлина, и потребовал его казни, шериф согласился. Пусть тот и попался на карманничестве, преступлении явно не столь тяжком для такого приговора, Артур утешал себя тем, что его согласие требовалось сугубо формально. Ограбленный и посрамленный барон был очень близок к королю, так что вступаться за парня Артур не стал. Во-первых, бесполезно; во-вторых, шериф и сам был в числе пострадавших от рук его сообщников; а в-третьих - раз попался, значит, поделом дураку.
Хотя последние недели Артур провел в попытках отловить Мерлина, он точно не испытывал желания вздергивать на виселице каждого, кто подвернется под руку. Барон его пацифистские настроения не разделял, поэтому одним пасмурным утром Уилл из Клифтона последний раз вдохнул, чтобы уже никогда не выдохнуть. Единственное, что мог сделать Артур, это не позволить оставить его тело болтаться в петле на площади. Хотя пресловутый барон на этом настаивал. Ради устрашения банды, разумеется.
А через день приехала Моргана.
- Зачем ты послал за мной?
В кабинет шерифа леди ЛеФей ворвалась без стука. Направилась туда сразу, как приехала, даже не стала подниматься в свои покои. Словно греческая морская нимфа она выглядела разгневанной и прекрасной. Светлый голубой плащ подчеркивал бледность её лица, а вопрос… Естественно, Артур знал, что сестра задала вопрос скорее для того, чтобы не начинать день с красочного эпитета, которого шериф все-таки дождался.
- Сама прекрасно знаешь, - не поднимая глаз от бумаг, ответил Артур. В конце концов, он в собственном кабинете, и был прерван в разгар работы. Он не обязан тут же вскакивать и пытаться объяснить своей неразумной сестре, что так будет лучше.
- Решил, раз Илкестон не хочет брать меня без приданного, то возьмет другой, победнее? Да как ты можешь выдавать меня как бесприданницу!
- Лорда Киворта устраивает Барнстон, более чем.
Моргана захлебнулась уже готовой вырваться речью. Не хвалебной, это Артур мог определить и без слов по гневному румянцу, проступившему на скулах сестры. Правда, молчала она все равно не долго.
- Ты же без земель останешься…
- О себе я сам позабочусь. В конце концов, шериф – не самая плохая должность, да и жалование у меня более чем достойное. А вот тебя скоро никто замуж не возьмет.
- Наш отец похоронен…
- Хватит! – Рявкнул Артур, и Моргана едва не подпрыгнула на месте. Брат повышал на неё голос реже, чем отец, а тот делал это раз пять за всю жизнь.
Артур и сам на себя разозлился – даже раньше, чем Моргана вылетела из его кабинета, от души грохнув дверью напоследок.
- Моя леди… - попыталась остановить мечущуюся по комнате хозяйку Гвен. – Вы ничего не можете сделать. Барнстон не украдет даже ваш… - на самом деле, Гвен хотелось назвать его бандитом, но Моргана слишком болезненно относилась к роду занятий своего возлюбленного, поэтому она тактично оборвала окончание фразы.
- Да за Барнстон я сама удавлю супруга в первую брачную ночь! – Воскликнула леди, и, не найдя другого выхода для плещущейся внутри энергии, сорвала с ножки туфлю и швырнула в дверь, до смерти перепугав приставленного к ней охранника.
- К чему такие крайности? Это не приблизит вас к цели, - Гвен подобрала туфлю хозяйки и принесла назад. Моргана даже немного смутилась, обуваясь обратно.
- Ты права. Но я знаю, что приблизит.
Два дня назад сестра приехала к нему в Ноттингем, и вот – он уже не надеется, что черная полоса невезения все-таки кончится.
Лорд Киворт был превосходной партией и желал жениться как можно скорее. Будучи богатым землевладельцем, он не сильно волновался из-за приданного невесты и готов был удовлетвориться скромным замком с небольшой прилегающей территорией. Прекрасная партия! Купец, часто отлучающийся по делам, – лучший вариант для Морганы. Она не будет успевать дойти до той стадии кипения, когда шерифу придется делать вид, что эта женщина – безутешная вдова, совершенно не повинная в смерти мужа.
Артур не учел лишь того, что лорд не встречался с ней раньше и не знал так хорошо, как граф Илкестон, которого привлекал именно такой тип женщин. А вот Киворт был поражен в самую печень острым языком леди ЛеФей. А уж юмором! Он был не просто сражен, он был раздавлен и закопан. За один несчастный ужин Моргана разрушила все надежды на брак. А уж как качественно перегнула палку... К большому неудовольствию сестры, Артуру волей-неволей пришлось отправить её вместе с Гвен обратно в Ноттингем. Сама Моргана мечтала вернуться в Барнстон и снова делать, что вздумается - точнее, что удастся провернуть под носом у Джеффри. А старик, как это ни удивительно, старел. Седина на висках смотрителя замка появилась еще в те времена, когда сам Артур был мальчишкой. Стоило представить, что Моргана с её бесами в голове останется без должного присмотра… Нет, Артур не мог этого допустить. Но и удерживать её в Ноттингеме бесконечно, не мог тоже… Он даже всерьез задумался, а не отправить ли сестру в монастырь… Должно же её хоть что-то напугать!
Вот сейчас он окажет услугу Киворту, которого немало задело поведение леди ЛеФей, вернется в замок и займется воспитанием любимой сестры. Этой бестии пора уже понять, что она должна выйти замуж для своего же блага.
- Я очень польщен тем, что сам шериф согласился сопровождать меня в этом деликатном путешествии, - проблеял лорд, вырывая Артура из тягостных размышлений.
- Это меньшее, что я могу сделать, чтобы загладить вину за поведение моей сестры, - честно ответил Артур.
И это действительно было не сложно. Дорога занимала каких-то три часа, охрана была достойной, в том смысле, что довольно многочисленной. Хотя Артур никогда не считал, что наемники подходят для такого дела, но тут выбирал не он, а лорд Киворт. Зато каждый явно неплохо владел своим оружием. Смутное чувство опасности усилилось. Артур огляделся, но лес был по-прежнему тихим. Может, он просто волнуется? Все-таки не каждый стойко способен перенести регулярное общение с Морганой, а он, скорее всего, отвык. Иммунитет к её яду ослаб.
Пока Артур мысленно проклинал мерзкий характер сестры, в лесу все окончательно стихло. Шериф ехал рядом с каретой лорда и не мог незаметно двинуться вперед к эскорту. Он подал знак приготовиться находившимся в поле его зрения охранникам. Те переглянулись между собой. Один из них чуть ускорился, дабы передать предупреждение страже впереди кареты. Артур весь напрягся, готовый отразить нападение.
Он явно жил в сплошной черной полосе невезения, и по закону подлости поездка не могла пройти без происшествий. На дорогу впереди выехали четверо всадников и неспешно направились к ним. Шериф был готов выхватывать оружие, сражаться до последней капли крови. Но в толпе охранников лорда он был в этом одинок. Наемники оказались вовсе не наемниками.
- Да что ж за жизнь такая, - тяжело выдохнул сквозь зубы Артур, одновременно обнажая меч и отражая удар, который один из разбойников намеревался нанести ему в спину.
Битва была недолгой. Каким бы превосходным воином ни был Артур, противостоять целой шайке бандитов, не имея ни одного прикрывающего спину соратника, невозможно. Его скрутили довольно быстро. На грани сознания, поплывшего после увесистого удара по затылку, он услышал «Кончай его», но даже не успел в очередной раз подивиться своей потрясающей невезучести.
А вот везению удивился бесконечно, сквозь боль в голове и гул в ушах. Льнувшая к телу твердая плоскость приятно холодила бок, связан он не был, а перед глазами на расстоянии нескольких шагов маячили, расплываясь, разномастные грязные сапоги. Это наводило на мысли, что сам он непрезентабельно валяется на земле, и необдуманно привлекать внимание какими-либо движениями нежелательно. «Ну и пусть» - подумалось Артуру, и он решил не приходить в себя, но ввиду невозможности этого, хотя бы не подавать виду.
- И Уилл! Он же карманник! Просто карманник!
- Я был с ним знаком!
- Он назначил какую-то нереальную награду за голову Мерлина.
- И охранял сегодня эту свинью!
- Да! Давайте вздернем шерифа!
Судя по шумному многоголосию, вокруг толпилось человек так пятнадцать. Куда они дели лорда, Артура пока не интересовало, хотя он был уверен, что тот поддержал бы их в случае необходимости. Так что к черту лорда, собственная судьба сейчас занимала его больше. Артуру решительно не нравились настроения толпы. Обсуждали его. Вешать тоже собирались его. И никаких других предложений на повестке дня. Как-то совершенно безрадостно.
- Джордж, скажи, а не вы ли с ним вместе, два дебила, кадрили девушек, хвастаясь принадлежностью к банде некоего человека, награда за чью голову составляет тысячу золотых? – голос парня, вступившегося за его честь, понравился Артуру. Перед глазами, совсем близко, появились не менее грязные, чем у остальных участников дискуссии, коричневые сапоги. Их хозяин явно был безбожно молод, но уже нравился Артуру.
- Мы… - вышеупомянутый Джордж замялся.
- Мы не станем убивать, - тихо, но веско сказал обутый в коричневые сапоги. Симпатия Артура к ним и их обладателю росла с каждой секундой. – Он шериф. Первый на моей памяти, соблюдающий закон.
- Но мы то на другой стороне… Брось, Мерлин, - жесткий, но тихий, просящий голос, впервые раздавшийся в толпе, принадлежал другу главаря, в этом сомнений не возникало. Кто еще мог просить. Этот некто растоптал проснувшуюся, было, в Артуре робкую надежду на спасение. Просто убил в зародыше – не только тоном, в котором Артур безошибочно распознал жажду именно его крови, но и выданной мимоходом информацией. Вот черт. Парень в коричневых сапогах – Мерлин. А он уж понадеялся, что удастся обойтись без личной неприязни. Артур даже подумал, а не помолиться ли ему, пообещать Господу никогда не высовывать нос из Ноттингема, раз уж ему так не везет в каждой его поездке. Но решил - не стоит. К чему жизнь, если придется провести её в заточении?
- Он был нашим другом. Карманником, но казнили его не за это! А как раз потому что он был нам другом! - голос становился все громче: его обладатель, без сомнения ненавидевший шерифа, приблизился к главарю разбойников. Он убеждал и упрашивал, а Мерлин молчал, никак не выражая своего отношения к его доводам. По доносившемуся со всех сторон шуршанию Артур понял, что люди понемногу расходятся. Они явно уже покончили с лордом – ни одного звука, свидетельствовавшего о том, что тот жив, уловить не удалось. А вот хруст веток под ногами подошедшего совсем близко к Мерлину разбойника был слышен отчетливо. Артур себя знал, он уже мысленно смирился с неизбежной попыткой сопротивления, которую он сейчас учинит. Только дождется момента, когда они решат его убить. А в том, что тем все и закончится, Артур не сомневался. К чему главарю банды оставлять в живых свидетеля ограбления? К тому же, если этот свидетель – шериф. Особенно, если друг вышеупомянутого главаря так жаждет его, шерифа, крови. Вот сейчас Мерлин, стоящий к нему вполоборота, сделает один маленький шаг в его сторону, и Артур взлетит на ноги и приставит к горлу разбойника его собственный нож, висящий в пределах досягаемости в ножнах у бедра. Прекрасный план, а главное – осуществимый. Все-таки Артуру никогда не нравилось бездействие – от него возникало ощущение, будто он стремительно тупеет.
- Гавейн, - едва слышно обратился к стоящему напротив мужчине Мерлин и все-таки сделал так нужный Артуру шаг. И произнес, успел, гад. Пусть слова предназначались этому «Гавейну», но Артур-то тоже их услышал. – Подумай, он же её брат.
Если бы Артур не разобрал, если бы не понял... Если бы мог не придать значения, то нож уже перерезал бы горло зазевавшегося грабителя. А так, Артур лишь крепко схватил его и опасно вдавил лезвие ножа в его шею. Растерялся, ничего не скажешь. Но ничто так хорошо не помогает вернуть боевой настрой и выбросить из головы ненужные мысли, как схватившиеся за оружие разбойники.
- А теперь назад, - Артур окинул взглядом вылупившегося на него грязного патлатого мужика, который все же успел схватиться за меч, но оказался достаточно умен, чтобы его не вытаскивать. – Гавейн, да? Там сзади два идиота за луки взялись. Я думаю, что успею раньше...
Гавейн приказал “идиотам” разоружиться и сделал шаг назад. Странно. Он действовал так, словно знал, на что способен Артур… и очень дорожил парнем, чье горло сейчас было в опасности. Против второго Артур ничего не имел против.
- Мерлин, - Артур притянул разбойника к себе и перехватил поудобней. – Ты же здесь главный?
- Да, - ответил юноша – так тихо, что впору было удивиться, учитывая, что страха в его голосе не было и в помине. Наверное, стоило чуток отодвинуть нож.
- Я понимаю, что твои люди убьют меня сразу же, как только ты рухнешь на землю, но вы убьете меня в любом случае. Так скажи…
- Не убьем, - уверенно и твердо перебил его главарь.
- Ну да, лорда пустили в расход, а я, значит, особенный. Безобидный шериф…
- Лорд жив, а вы, милорд, не так безобидны. Я в курсе, - снова бесцеремонно перебил Мерлин.
Артур окинул взглядом разбойников, Гавейна, который явно что-то просчитывал в уме. С каждой секундой шанс, что все последующие действия Артура будут обдуманными, становился все меньше. Ситуация оставалась, мягко говоря, паршивой. Как для него, так и для лорда, который обнаружился неподалеку. Он был привязан к дереву – полуголый и странно притихший, но однозначно живой.
- А что это у него во рту? – Невольно полюбопытствовал Артур. Ну а что? Разве не имеет он права на любопытство, находясь на пороге смерти?
- Это символический кляп, вы не захотите знать подробней.
- Ты там ухмыляешься, что ли, - пробурчал Артур. Не спрашивая. Мерлин точно ухмылялся.
- Мы не убьем вас, милорд, - с нажимом прошептал парень, и в Артуре что-то надломилось. Не мог он перерезать горло мальчишке, не пролившему пока ни капли ненужной крови. К тому же, поступить подобно последнему разбойнику с большой дороги, было ниже его достоинства. Он резко оттолкнул Мерлина и, не выпуская ножа из рук, поднял с земли свой меч.
- Оружие воина стоит держать в ножнах и убирать куда подальше, а не кидать рядом с ним. Вдруг какая случайность, - Артур очаровательно улыбнулся обернувшемуся к нему, взъерошенному Мерлину.
- Учту. Спасибо, - хмуро, но не зло, словно нахохлившийся воробушек, сердитый на мокрую погоду, ответил Мерлин. Затем подал своим людям какой-то знак.
Артур в жизни не видел, чтобы так быстро сворачивали дела, вскакивали на лошадей и улепетывали в неизвестном направлении. Дисциплины, подобной той, что царила в банде Мерлина, не было даже в войсках короля. Есть чему позавидовать. А вот что делать снова спасшемуся шерифу, если нет возможности спустить пар в драке? Уже который раз не удается спустить пар!..
- Лорд Киворт, вы в порядке? – Задал дежурный вопрос Артур, когда разбойники скрылись из виду. Сейчас так лучше. Держать себя в руках. Не психовать. Киворт – скользкий тип, тем и опасен. До самого прибытия в Ноттингем все действия Артура осуществлялись под мысленный напев «Только не психовать. Молчать. Не психовать!»
А вот в замке... Через пару дней, когда удалось отбиться от Киворта; от короля, который вздумал интересоваться все ли в порядке у Артура (крестник, как никак!); от бледной, осунувшейся Морганы, которая явно решила держать Артура подальше от всего острого и опасного, пока сама не успокоится... Вот тогда, оказавшись, наконец, наедине с самим собой, он и разнес в щепки свои личные покои. Так качественно, как шериф разделал мечом свой сколоченный на совесть письменный стол, его не уничтожил бы даже пожар. Артур вымещал свой гнев на несчастной мебели, отрываясь за все сразу. За лошадей, за неудачи с замужеством Морганы, за грабежи, за общий политический расклад в стране и тюфяков, идущих служить и не выдерживающих тренировок Артура. Да даже за неурожай яблок, который пророчат в этом году. За все это Артур поднимал не бокал с вином, а меч. И опускал его все в ту же честь.
Прибежавшая на грохот стража застала его выходящим из собственных покоев. Артур невозмутимо приказал перепуганному насмерть слуге приготовить для него гостевую спальню, а потом, молча прошествовав мимо опешивших стражников, с достоинством удалился.
Бывает. Зато теперь он спокоен, как бык. Главное, чтобы его персональная красная тряпка послушала голос разума (а в том, что он есть, Артур убедился) и залегла где-нибудь очень глубоко и очень надолго.
текст под картинкой. Все арты кликабельны